«Первичное» отношение и психотерапия

Психотерапия действует на разных уровнях. Можно сказать, что любая психотерапия, даже поведенческая терапия, выражается в мобилизации и трансформации аффектов. Как же осуществляется эта мобилизация? Знание механизмов трансфера позволяет нам в извест­ной степени понять это. Но независимо от применяемой техники в любом психотерапевтическом контакте при­сутствует неведомая его часть, первичная «либидинозная связь», которая, как говорил уже Фрейд, недоступ­на нашему пониманию. Возникает вопрос, не является ли реактивация этой связи одним из важнейших факторов психотерапевтической эффективности, раз она представляет собой «энергетическую поддержку», которая уже сама по себе оказывает положительное действие.

Поскольку гипноз способствует регрессии к этой первичной стадии отношений, он дает возможность несколько точнее обрисовать этот аспект психотера­певтического процесса. Рассмотрим несколько клини­ческих примеров.

Первый из них — Антуан, студент 22 лет, лечив­шийся у нас в 1969 г. Он страдал сексуальной дис­функцией и расстройствами характера. Больной уже год подвергался психоанализу к моменту, когда он пришел к нам, и за весь этот период ни разу даже не разгова­ривал со своим аналитиком. Он лежал на кушетке в полном молчании. Не удовлетворенный результатами лечения, он обратился к другому психоаналитику, а тот направил его к нам в надежде, что с помощью гипноза удастся вывести его из тупика. После двух сеансов транса средней глубины больной в буквальном смысле взорвался, выражая в крайне агрессивной форме свой гнев против предыдущего психоаналитика и против нас. После этого мы начали с ним психоанализ клас­сического типа, который продолжался четыре года и увенчался успехом: по недавним сведениям, больной живет нормальной сексуальной жизнью и у него не проявляется больше никаких существенных нарушений. Второй случай, имевший место в 1970 г.,— Мариза 25 лет, танцовщица, алкоголичка с 17-летнего возраста. К моменту обращения к нам она страдала полиневритом с утратой коленных рефлексов и только что прошла курс дезинтоксикации в клинике. Лечащий ее психиатр предсказывал новый приступ запоя через шесть недель, и можно было опасаться наступления слепоты и потери движений. Сама больная проявляла полное равнодушие по этому поводу и явилась к нам на прием только по настоянию своей семьи и жениха. После предваритель­ной беседы мы решили прибегнуть к гипнозу. Уже на первом сеансе нам показалось, что гипнотическое со­стояние было глубоким. Мы не пытались вызвать больную на диалог (из-за лени? или по интуиции?). Нужно сказать, что больная уже проходила прежде курс вербальной психотерапии и не проявляла склон­ности к установлению контакта. Итак, мы удовольство­вались сеансами безмолвного гипноза, не произносили никаких внушений (разумеется, внушение подразумева­лось) и не вызывали пациентку на какую-либо беседу. Прошло много недель, а Мариза все еще не пила. Через шесть месяцев, в течение которых не наступило никакого рецидива алкоголизма, больная прекратила лечение. С тех пор прошло девять лет. Мы регулярно получаем сведения о ее состоянии. Она по-прежнему здорова. Рефлексы ее восстановились. Она вышла за­муж, имеет двух детей и, судя по всему, удовлетворена своей теперешней жизнью.

Добавим немаловажную деталь. Алкоголизм Маризы начался после смерти ее отчима (ее мать вышла замуж вторично), наступившей в результате сердечного приступа. В день его смерти девушке следовало быть, как обычно, в лицее, но она прогуляла и спряталась на чердаке своего дома. Она слышала крики отчима, звавшего на помощь, но не решилась войти и помочь ему. Результатом этого инцидента явилось сильнейшее чувство вины, тогда-то она и начала пить.

Третий случай, с которым мы имели дело в октябре 1978 г., представляет особый интерес ввиду того, что он с большой степенью вероятности позволяет уста­новить причинно-следственную связь между психотерапевтическим вмешательством и исчезновением симпто­ма. Ахмед, ливиец 28 лет, до болезни работал механи­ком. Он страдал истерической гемиплегией (паралич иной руки и левой ноги после хирургической операции на ключице, из-за которой вынужден был вести лежа­чим образ жизни. Атрофия левой руки была весьма выражена. До приезда во Францию больной провел пять месяцев в больнице в Ливии, пять месяцев — в Италии и один месяц — в Стокгольме в клинике Каролинска, где тщательное обследование позволило сделать вывод о том, что его заболевание не органического происхождения. Однако все-таки существовала некоторая вероятность, что хирургическое вмешательство вызвало поражение плечевого сплетения. Первая беседа велась на английском языке, которым больной владел слабо, но и она выявила ряд данных, указывающих на наличие неразрешенных психических конфликтов (в дальнейшем этот аспект был более точно исследован одним из наших ассистентов, говорящим по-арабски). Мы установили, что пациент испытывает сильную потребность в аффективных отношениях. Первый же гипнотический сеанс показал, что он способен к трансу средней глу­бины (без амнезии, но с изменением функции восприя­тия своего тела) и обладает повышенной внушаемостью. После второго сеанса больной начал двигать большим пальцем ноги, затем ступней, а через 12 дней он уже мог ходить, опираясь на палку. Паралич руки сохранял­ся, и в какой-то момент невропатолог пришел к заклю­чению об органической природе симптома. В дальней­шем, однако, эта гипотеза была отвергнута, и через несколько дней больной начал двигать рукой. 19 де­кабря он покинул больницу совершенно здоровым.

Итак, вот три случая, в которых гипнотическое вмешательство сыграло важную роль. Мы не хотим ска­зать, что какие-нибудь другие методы не могли бы дать такие же результаты. Это, однако, вопрос право­мерный в отношении любого лечения и он, естественно, останется без ответа. Но если мы попытаемся опреде­лить, каким образом проявилось влияние гипнотическо­го отношения, то наиболее очевидным его элементом следует признать непосредственную связь гипнотическо­го вмешательства с результатом. Во втором случае такая непосредственная связь выступает не столь четко.

“Первичное” отношение– предыдущая |  следующая – “Первичное” отношение и агрессивность

Л. Шерток. Непознанное в психике человека.  Содержание.