Эти явления могут выступать четко в грубой форме и в речевой сфере (при поражении левого полушария), что в значительной мере усугубляет дефекты протекания интеллектуальной деятельности: больные персеверируют отдельные слова, словосочетания, числа и т. д., в результате чего может наступить полная деформация условия задачи и ее конечного вопроса. В таких случаях решение задач, протекающее «молча» (с выключенной внешней речью), оказывается более продуктивным. Задачей обучения в этом случае является преодоление персевераций, инертности в сфере речи и мышления.

Еще более грубо нарушения решения задач выступают в тех случаях, когда поражение указанной области протекает на фоне общей инактивности, повышенной инертности больного. Больные оказываются не в состоянии самостоятельно начать деятельность, застревают на прежних стереотипах, нередко не могут самостоятельно совершить ни одной операции. Все это приводит к нарушению избирательности вербальных и невербальных связей. Описанные дефекты в этих случаях выступают как следствие инертности, они не стойкие и касаются чаще всего операционного звена. Больные удерживают условие задачи и нередко могут создать нужный план решения и найти нужные операции, но они не могут самостоятельно осуществить деятельность.

Совсем другая картина нарушения мышления обнаружатвается при массивном поражении передних отделов лобные  доли. Характерным для этих случаев является полный распад ориентировочной основы действия, выступающий как ест стороны нарушения мотивов, побуждающих к действию, так и со стороны нарушения процессов анализа и синтеза, обобщения и отвлечения. У них полностью нарушается и стратегия решения задач, а конкретные операции хаотичны, неадекватны. К действию контроля эти больные никогда самостоятельно не прибегают, но и побуждения больного со стороны врача, педагога, нейропсихолога к необходимости произвести операции сличения полученных результатов с исходными данными не приводят к эффекту, так как действие контроля — его общая стратегия — оказывается также нарушенным. Подобные формы нарушения решения арифметических задач обычно стойки и не поддаются преодолению. Рассмотрим пример решения арифметических задач больными с разными вариантами «лобного синдрома».

У больной Б. (ист. б. № 35070), 42 лет, педагога, была удалена большая опухоль, прораставшая всю кору нижних отделов левой лобной области. Опухоль уходила в передний рог бокового желудочка, распространилась до полюса левой лобной доли и своим задним концом уходила в передние отделы левой височной области.

Нарушение в этом случае интеллектуальной деятельности (при решении арифметических задач) характерно для больных с базально-лобным синдромом, при котором интеллектуальные процессы достаточно сохранны. Больная легко и правильно решала простые задачи, в то время как решение сложных задач протекало без всякой предварительной ориентировки в условии задачи, с импульсивными попытками непосредственного решения и подменой аналитического решения фрагментарными стереотипными операциями. Приведем пример.

Больной дается задача: «Хозяйка за 5 дней тратит 15 л молока. Сколько молока она тратит за неделю?» Больная вместо повторения задачи (по заданию) сразу же приступает к решению. «Сначала умножим 15 на 5… за 5 дней 35 литров». Здесь отчетливо обнаруживается импульсивность больной, приводящая к нарушению ориентировочной основы действия, что, в свою очередь, ведет к подмене настоящего аналитического решения задачи импульсивными фрагментарными операциями с числами, которые в данном случае носят следы шаблона (5><7 = 35). Особенно отчетливо импульсивность проявляется при решении сложных задач. Уже при повторении условия больная упрощает задачу, опускает конечный вопрос, подменяя его промежуточным.

Больной предлагается следующая сложная задача: «Сыну 5 лет. Через 15 лет отец будет в 3 раза старше сына. Сколько лет отцу сейчас?» Больная правильно повторяет условие задачи. «Решайте». — «Через 15 лет отец будет втрое старше сына… Я не знаю, как ее решать. Если бы знала, решила бы». — «Что вам известно?» — «Что сыну 5 лет и что через 15 лет отец будет втрое старше сына (пауза)». — «Что вам нужно раньше узнать?» — «Сколько через 15 лет будет отцу…» — «Это надо раньше узнать или сразу это узнать нельзя?» (Больная повторяет условие.) — «Он, по-моему, и теперь старше сына втрое». — «Почему?» — «По условию так дается. Если сначала он старше втрое, то и теперь он старше втрое? Нет?» (Больной дается пример, что с возрастом отношение меняется.) «Да, видимо, это не так (смеется)». — «Сыну сейчас сколько лет?» — «Пять». — «Через 15лет отец будет старше его втрое. Чего вы еще не знаете?» — «Сколько лет будет отцу через 15 лет». — «А как это узнать?» — «В этом-то и вопрос!» — «Сколько сыну будет через 15 лет?» — «Двадцать». — «А отцу?» — «Шестьдесят». — «Решайте дальше». — «А что же дальше? Все, ему 60 лет». — « Что нужно узнать?» — «Сколько отцу лет». — «Когда?» — «Как когда? Сколько ему лет и все».

Еще большие трудности обнаруживаются при решении типовых задач. Задачи, в грамматической структуре которых имелись формулировки, прямо указывающие на те или иные арифметические операции, провоцировали неправильное решение; в этих случаях больная в силу импульсивности подменяла ориентировочную деятельность на слова-признаки. Так, задачу «Отцу 45 лет. Он старше сына на 19 лет. Сколько лет им обоим вместе?» — больная решала, опираясь на слова «обоим вместе»: 45 + 19 = 64. А задачу «От карандаша длиной в 16 см падает тень на 48 см длиннее карандаша. Во сколько раз тень длиннее карандаша?» — больная неизменно решала в уме, давая сразу ответ: «В 3 раза».

9.3. Нарушение процесса решения задач у больных с поражением лобных отделов мозга (продолжение) – предыдущая  | следующая –   9.3. Нарушение процесса решения задач у больных с поражением лобных отделов мозга (продолжение)

Содержание. Нейропсихологическиая реабилитация больных. Речь и интеллектуальная деятельность.