Истероидные психопатии. Утяжеление черт характера, описанных при истероидной акцентуации, идет как по пути уси­ления и учащения острых аффективных реакций демонстратив­ного типа с многократными спектаклями, изображающими суи­цидные попытки, так и по пути иных демонстративных наруше­ний поведения.

При тяжелых истероидных психопатиях под влиянием пси­хических травм могут развиваться реактивные истерические пси­хозы — сумеречные состояния, псевдодеменция и др. (см. гл. XX).

Неожиданной при истероидных психопатиях может пока­заться склонность к мудрствованию, к сентенциям, но все это лишь гиперкомпенсаторное разыгрывание роли рассудительного человека для прикрытия чисто эмоциональной логики, фанта­зий, где желаемое выдается за действительное [Боброва И. Н,, Шубина Н. К., 1982]. Рассудительными они бывают только на­показ, оставаясь прежними натурами для себя.

Истероидные психопатии могут быть как конституционными, так и следствием психопатического развития на основе истероид­ной же или лабильной и гипертимной акцентуаций при воспита­нии в условиях потворствующей гиперпротекции.

Истероидно-неустойчивая психопатия яв­ляется вариантом, наиболее распространенным среди подростков мужского пола. У большинства из них отсутствуют присущие истероидам, по классическим описаниям, инфантильность и грацильность телосложения. Наоборот, акселерация физического развития может быть достаточно выражена. Внешне при первом впечатлении такие подростки могут показаться неустойчивыми из-за праздности и тяги к веселой жизни, асоциальных компа­ний, выпивок, уклонения от учебы и труда и т. п. Однако за всем этим стоит не бездумность, не просто нежелание чем-либо утруж­дать себя, а бравада перед старшими и сверстниками, желание заполучить репутацию отчаянного. В асоциальных компаниях выступают претензии на лидерство, исключительность, необыч­ность. Алкоголизация и употребление токсических веществ могут носить нарочито демонстративный характер. Безделье, празд­ность, иждивенчество сочетаются с высокими, фактически невы­полнимыми, претензиями в отношении будущей профессии. Лжи­вость бывает не только защитой, как у настоящих неустойчи­вых, она почти всегда служит цели приукрасить себя.

Дмитрий О., 16 дет. Из интеллигентной семьи: отец — научный работник, мать — переводчик. В детстве воспитывался дедом и бабкой, которые его бало­вали,во всем ему потакали и чрезмерно опекали; стремление к гиперпротекцни с их стороны сохранялось до последнего года. Мать все внимание уделяла старшему брату, страдавшему тяжелым органическим заболеванием головного мозга с тетрапарезом и легкой дебильностью. Ненавидел своего брата, который отличался послушанием и благодушием. С детства старался исподтишка его ударить, поиздеваться над ним.

Огец участия в воспитании детей не принимал, к сыновьям относился холодно. Два года назад отец и мать фактически разошлись, но скрывали это от родных, сохраняя видимость семьи. Дмитрий недавно догадался об этом, но о своей догадке никому не сказал.

До 13 лет хорошо учился, любил похвалу, старался завоевать популярность у товарищей, для этого тайком уносил из дома игрушки и сладости и раздавал им. В 14—15 лет — бурное половое созревание: за год из мальчика превратился во взрослого мужчину. Влюбился в одноклассницу, но был ею отвергнут. Тогда на ее глазах нарочито ухаживал за ее подругами. С этого же возраста стал прогуливать школу, конфликтовать с учителями, стремился уличить их в неве­жестве, на школьных собраниях демонстративно выступал в защиту хулиганов. Читал Фрейда и фигурял прочитанным. После публичного осуждения на ком­сомольском собрания его поведения стал вызывающе вести себя. Сплошь обклеил свой костюм этикетками импортных алкогольных напитков и сигарет и в таком виде появлялся в общественных местах.

В связи с конфликтами и прогулами за 2 последних года переменил 3 школы. Полгода назад, будучи переведенным в 9-й класс, вовсе забросил учебу. Стал скандалить дома — нецензурно бранил мать, деда, бабку, швырял в них вещами, выталкивал из своей комнаты. Намекал матери на то, что он стал наркоманом. На ее глазах демонстративно направлялся в бары и пивные. Прошлым летом, когда отец взял его с собой в научную поездку, соблазнил там не­совершеннолетнюю дочь начальника отца. Добившись близости, публично осмеял ее. Вел себя так, что отцу пришлось оставить интересную для него работу. С осени принял предложение матери поселиться у ее приятелей, в «благополучной семье». В отсутствие старших привел к их 15-летнему сыну девиц легкого поведения и устроил выпивку.

Последнее время стал пропадать в компаниях асоциальных подростков, толкался около баров, иногда не ночевал дома. Стал из дому воровать неболь­шие суммы денег, обвиняя бабку, что у нее склероз и она сама не помнит, куда их положила. После одного из домашних скандалов украл у деда уникальные по редкости и ценности книги, пытался их продать, был задержан милицией. Мать настаивала на его направлении в специальное ПТУ. Узнав об этом, совершил побег, прятался у приятелей, был разыскан милицией. Когда его в милицейской машине провозили мимо больницы, заранее припасенной бритвой нанес себе порез на предплечье.

Был помещен в подростковую психиатрическую клинику. Здесь сдержан, заискивает перед сильными подростками, стремится вызвать симпатии.

Во время беседы обнаружил претенциозность и демонстративность. Упорно повторял, что если его направят в специальное ПТУ, то он «что-нибудь с собой сделает». Не хочет туда, потому что «на всю жизнь репутация будет испорчена». Заявил, что он — наркоман, что он якобы курил гашиш, принимал ноксирон, нюхал пятновыводитель и делал себе уколы морфия. Оказалось, что, кроме действия паров пятновыводителя, ничего толком описать не может, фигуряет терминами, почерпнутыми из книг по психиатрии («эйфория», «абстиненция» и т. п.), но рас­сказать о собственных ощущениях не способен. Следов инъекций на теле не обнаружено. В конце концов сознался, что никаких уколов себе не делал, но тут же хвастливо заявил, что держит дома бельгийский браунинг. Услышав, что никакого психического расстройства у него не находят, стал жаловаться на приступы бес­причинной тоски. Затем, видимо, узнав, что с перверзиями в специальное ПТУ не направляют, стал рассказывать, что его преследуют гомосексуальные сновидения, на глазах персонала пытался уложить себе в постель дебильного подростка. Уве­рял, что у него нет планов на будущее, что работать он не будет.

Физическое развитие с умеренной акселерацией. При неврологическом осмот­ре — без отклонений.

При патохарактерологическом обследовании с помощью ПДО по шкале объективной оценки отмечена склонность к диссимуляции личностных отношений, диагностирован выраженный истероидный тип, имеется указание на возможности формирования психопатии этого типа. Отмечены выраженная нонконформность, резко выступившая склонность к делинквентности, но амбивалентное отношение к алкоголизации. Самооценка — неверная: по шкале субъективной оценки досто­верно выступили циклоидные черты, отрицаются черты меланхолические, сенситив­ные и психастенические.

Диагноз. Истероидно-неустойчивая психопатия выраженной степени.

эпилептоидная психопатия – предыдущая | следующая – неустойчивая психопатия

Подростковая психиатрия. Содержание.