1.6. Индивидуально-типологические стили стабилизации и защиты позитивного субъективно-выгодного самоотношения

Под стилем защиты и поддержания позитивного самоотношения понимается относительно постоянная на длительных отрезках времени и индивидуально очерченная у каждого человека система внутренних и внешних “психотехнических” действий, нацеленных на “снятие” конфликта в сфере самосознания таким образом, чтобы обеспечить стабилизацию самоотношения и сохранение (частичное или полное) позитивной установки в адрес Я. Развитое и дифференцированное позитивное самоотношение предполагает самоприятие одновременно в двух ценностно-смысловых позициях, модусах личности: в модусе активного, самоэффективного, успешного Я и в модусе спонтанного, любящего, “теплого” Я. Напротив, парциальное или фрагментарное самоотношение реализуется посредством усечения одной из осей целостного самоотношения — аутосимпатии или самоуважения. В опубликованной нами монографии “Самосознание и самооценка при аномалиях личности ” (М., 1989) изложены результаты изучения индивидуально-типологических предпочтений в формулах и стилях защиты самоотношения, обнаруженные у больных неврозом, депрессивных пациентов и пациентов семейной психологической консультации. Гипотеза исследования заключается в следующем. Уровень психологической дифференцированности, операциональными коррелятами которого выступают полезависимость и степень дифференцированности Я-концепции, существенно определяют ее индивидуально-типологические особенности, стили защиты и поддержания позитивного самоотношения и “профиль” взаимодействия аффективных и когнитивных образующих самосознания. Изучению этой проблемы, в частности, было посвящено диссертационное исследование, выполненное под нашим руководством И.М.Кадыровым (1990).

Обобщение результатов эмпирических исследований позволяет нам сформулировать ряд общих положений о специфических структурных характеристиках самосознания (Соколова Е.Т., 1991). Одной из особенностей “примитивной” малодифференцированной организации сознания является непереносимость амбивалентности и противоречия, невозможность существования в субъективной картине мира и образа Я “хорошего” и “плохого”. Эта архаичность человеческого сознания нашла отражение в фольклорных и литературных произведениях в существовании парных персонажей, один из которых олицетворяет Добро, другой — Зло. Таковы образы злой Мачехи и доброй Феи, Бармалея и Айболита, Волка и Зайца. С психологической точки зрения подобный литературный прием опирается на механизм проективной идентификации, позволяющий снять неопределенность приписыванием другому полностью отвергаемых или желаемых, но недостижимых качеств. Архетипические образы Тени и Двойника иллюстрируют более глубокое и тонкое понимание душевной жизни, где Добро и Зло как части единого целого проникают друг в друга, не могут существовать одно без другого, а иногда просто меняются местами. Таковы, например, герои Достоевского, данные в одновременности, в сосуществовании и взаимодействии своих внутренних противоречий, выступающих в форме внешнего диалога между персонажами-двойниками. Каждый из персонажей служит зеркалом для героя, помогает проявить и опознать какую-то неизвестную, ранее потаенную грань его души, позволяет ей ожить, воплотиться и быть услышанной Другими.

По мнению М.Бахтина, “диалогические отношения — явление гораздо более широкое, чем отношение между репликами композиционно выраженного диалога, это — почти универсальное явление, пронизывающее всю человеческую речь и все отношения и проявления человеческой жизни, вообще все, что имеет смысл и значение”¹. Вскрыть специфику, индивидуальные особенности диалога — значит, понять внутренний мир человека, его нравственное и мировоззренческое отношение к другим людям и собственной личности.

Согласно развиваемой нами концепции, психологические конфликты тогда становятся препятствием личностному росту и самоактуализации, когда прерывается, “расщепляется” взаимодействие, диалог Я-образов, каждый из которых, являясь существенной частью Я-концепции, силится “заявить о себе”, заговорить” и “быть услышанным”, но не принимается за “свой”, отторгается или защитно трансформируется. Наиболее известен невротический конфликт между “Детским” и “Родительским” Я-образами, хотя в принципе ими могут быть любые, образовавшиеся в результате дихотомического противопоставления, аспекты личности, втянутые в реципрокные отношения. Иначе их можно назвать стереотипными ролями, идентификационными клише, представляющими искажение некоторых спонтанно и естественно функционирующих частей Я, и т. п. (Берн Э., Пассонс Р., Перле Ф., Рейнуотер Дж., Сатир В.., и др.).

В процессе психотерапии благодаря вынесению вовне внутреннего диалога и его переадресации сначала терапевту, а затем реальной значимой фигуре удается восстановить разрушенные связи между отвергнутыми или навязанными извне хорошими” и “плохими” Я-образами. Удается также очистить внутренний диалог от вмешательства “чужого голоса” (затверженных родительских наставлений, например), идентифицировать свой и обнаружить его истинного “адресата”. Признание и принятие всех аспектов своего аутентичного Я в противоположность “условному самоприятию” обеспечивает интегрированность Я-концепции, утверждает Я в качестве мерила самого себя и своей позиции в жизненном пространстве. Внутренний диалог здесь выполняет функции прояснения и утверждения самоидентичности, а его конкретные формы, причины возникновения и мотивы указывают на степень гармоничности — противоречивости, зрелости самосознания (Соколова Е.Т., 1992, 1995).

В качестве особого внутреннего диалога, обнаруживающего внутреннюю природу невротического конфликта, рассматривается взаимоотношение между Всемогущим и Зависимым Я в структуре “расколотого” самосознания как отражение базового невротического конфликта между двумя мотивационными ориентациями: быть вместе, принадлежать, “зависеть” и “быть собой”, “стремиться к совершенству и свободе”. Расщепление самосознания и выделение двух относительно независимых его образующих, вбирающих в себя диаметрально противоположные качества образа Я, свидетельствует о нарушении его внутренней целостности, интегрированности, прежде всего — самопоследовательности и самоидентичности. Целью подобных трансформаций и искажений самовосприятия является достижение позитивного, “радужного” защитного самоотношения. Анализ таких специфических защитных тактик, маневров, образующих стиль защиты самоотношения, составляет предмет проведенного цикла исследований (Соколова Е.Т., 1989, 1991, Кадыров И.М., 1990).

Полученные данные подтверждают наличие тесной связи между уровнем психологической дифференцированности (стилем личности) и особенностями организации и функционирования Я-системы, что находит выражение: а) в существовании устойчивых паттернов взаимодействия в структуре “Я — Другой” (активность — пассивность, доминирование — подчинение, зависимость — автономность); б) в стиле эмоционального реагирования (баланс позитивных-негативных эмоций, тип эмоционального контроля); в) в преобладающих стилях защиты и поддержания субъективно-выгодного самоотношения; г) в балансе эффективно-когнитивного взаимодействия в структуре самосознания. В группе пациентов с низким уровнем психологической дифференцированности преобладают следующие типы самоотношения и стратегии защиты.

¹ Бахтин М.М., М. 1979. С.49

Когнитивные стратегии стабилизации образа Я – предыдущая | следующая – Стиль эмоциональной подпитки

Особенности личности при пограничных расстройствах и соматических заболеваниях