111. Взаимоотношения сознательного и бессознательного при шизофрении

В подобных условиях нарушение отношений сознательного и бессознательного, при котором неосознаваемые обычно следы воздействий начинают осознаваться, может явиться основой для развития позиции недоверия, настороженности, появления мыслей о постороннем влиянии, явлений отчуждения. Расстройства рецепции, как указывал Е. К. Сепп [14], приводят к искажению эмоциональных реакций. Это подтверждает клиническое представление о том, что шизофренический бред – не бред психологического толкования, а физикальный, телесный, “первичный” бред, являющийся следствием глубоких нарушений высших форм познавательной деятельности.

С целью исследования последействия раздражений у больных шизофренией мы применяли звуковую стимуляцию (звуковой раздражитель 100 кб, 250 гц, 800 мсек) на фоне двигательной реакции типа усложненного tapping с заданным ритмом. Стимуляция приводила к кратковременному блокированию двигательной реакции по типу реактивного торможения. Следовое влияние стимуляции (“последействие”) обнаруживалось в том, что в дальнейшем, уже без раздражителя, в осуществлении двигательной реакции наблюдались еще 3 спонтанных блока почти такой же продолжительности. В других наших исследованиях влияние раздражителя также проявлялось не в периоде его действия, а после его прекращения.

В механизме этих феноменов, очевидно, играет роль способность предваряющих воздействий создавать установку, т. е. готовность к определенной деятельности, в смысле настройки определенной функциональной структуры.

То, что след ранее перенесенного воздействия может найти отражение в новом патологическом явлении, свидетельствует, что след может являться физиологической основой установки. И след, и установка выступают на определенном этапе как неосознаваемые формы высшей нервной деятельности. Бессознательное, таким образом, – это следы пережитого в прошлом, создающие определенную установку, входящую в структуру личности и определяющую возможность ее сознательной деятельности.

При шизофрении, как показали И. Т. Бжалава [2] и его сотрудники [6; 7; 13; 20 и др.], наблюдается патология установки – ее ригидность, константность, стабильность и одновременно легкая возбудимость, что проявляется в нарушениях личности больных шизофренией и отражается в структуре и содержании бредового синдрома.

Инертность установки при шизофрении, по И. Т. Бжалава, подтверждается в наших экспериментальных исследованиях как малой изменяемостью реакций и характера словесных ассоциаций при изменении ситуации эксперимента, так и независимостью этих реакций от характера предупредительных сигналов и даже от модальности стимула.

Нарушения установок проявляются также в распаде автоматизированной деятельности, постоянно наблюдаемом при шизофрении. Неосознаваемость автоматизированных действий и формирования содержания сознания, являющиеся по Л. Беллаку [24] структурным аспектом бессознательного, нарушаются при шизофрении. Характерное для шизофрении нарушение целостности восприятия проявляется в необходимости привнесения сознательной деятельности в обычно автоматизированный акт восприятия. Иногда, чтобы воспринять предмет целиком, больной должен сложить его из отдельных составляющих его частей. Справедливо указывая на эту особенность, И. Чэпмен [25] трактует ее как нарушение перцептуальной устойчивости и внимания, в то время как она является, по-видимому, скорее проявлением дезавтоматизации процесса восприятия.

Это приводит у больных шизофренией к нарушениям восприятия цвета, яркости, объемности и целостности объектов, подвижности телесных образов. Больные указывают, что им необходимо контролировать, как направить ноги в нужном направлении, нужно сознательное усилие, чтобы воспринять речь собеседника. Из-за этого им трудно справиться с ситуациями, осуществить намерение. Нарушается согласованность движений, целостность самовосприятия. “Сознание пациента затоплено избытком сенсорных данных” [25].

Больные отмечают, что ощущают, как происходит “торможение в голове”, “мысли перекрещиваются”, приходится “дорабатывать мысли”, “тяжело разговаривать, стричься, умываться”, “ноги, как чугунные”. Больные вынуждены давать себе самоинструкции, на что уходят все их силы. Они как бы преодолевают невидимые препятствия. По-видимому, именно этим объясняется отмеченное А. Хомбургером [27] обеднение тональностей, моторное оскудение, нарушение согласованности выразительных движений, ритма, стиля и темпа движений у больных шизофренией. Необходимость думать о каждом последующем движении замедляет действия, делает их прерывистыми, требует сознательной направленности для их выполнения.

Больному приходится в разговоре подбирать нужные слова, отсеивать неподходящие, “отбирать и составлять мысли”, так как ощущается дефект в автоматическом отборе соответствующих слов. Появляется необходимость проговаривать слова, совмещать словесные реакции с двигательными. Вербализация облегчает двигательное выполнение. Если вербализация опыта в норме препятствует формированию некоторых простых форм условно-рефлекторной деятельности, то, как показали опыты Кимбля [28], при шизофрении она облегчает его.

Дезавтоматизация привычных действий отражается на времени двигательных реакций, особенно в начальной фазе шизофрении. У больных, как отмечает Ф. В. Бассин, происходит “отщепление” сигнального действия раздражителя от отражения последнего в сознании, что проявляется в импульсивных поступках, вторжении посторонних мыслей в сознание, задержках и остановках деятельности, симптомах отчуждения, когда нарушаются нормальные представления о соотношении между “Я” и объективным миром и происходит смещение основных “проекций” переживания [1].

В проведенных нами экспериментальных исследованиях дезавтоматизация проявлялась в замедлении двигательных реакций на непосредственные раздражители, причем, в отличие от психически здоровых, больше изменялось время простой реакции, чем дифференцировочной, что было отмечено также А. Бантоном, Р. Йентшем, Валером [23, 373-376]. Этот феномен был отмечен нами [17] и при статистической обработке материалов других авторов [29; 30, 1-17; 31, 115-123] и еще более резко проявился на нашем материале, чем у А. Бантона и др. [23].

Так, разница в скоростях простых реакций у здоровых и длительно болеющих шизофренией – 1,25; дифференцировочной – 0,51. При начальной шизофрении разница соответственно 0,62 и 0,32, при длительно текущей кататоно-параноидной шизофрении – 1,79 и 0,82. Это противоречит выводу Кинга [29] об одинаковой трудности перехода от простой реакции к дифференцировочной у больных шизофренией и здоровых.

Простые реакции более автоматизированы, чем дифференцировочные, требующие избирательного отношения к раздражителям, и поэтому нарушения автоматизированности отражаются на их динамике более резко. Еще отчетливее эта закономерность выступает при сравнении дифференцирования непосредственных и вербальных раздражителей. Коэффициент отношения времени дифференцирования непосредственных раздражителей ко времени дифференцирования вербальных (Bp. д. н. р./Вр. д. в. р.=2,096±0,195) растет при начальной шизофрении за счет числителя, так как замедляется дифференцирование непосредственных раздражителей.

Нарушение осуществления автоматизированных действий и простой реакции свидетельствует о расстройстве у больных шизофренией способности к поддержанию установки. Привнесение элемента “сознательного”, необходимость “словесного плана действия” [15] компенсирует этот недостаток, но выполнение оказывается замедленным (также и по причине снижения уровня возбудимости, имеющего, очевидно, охранительное значение). Можно, кроме того, предположить, что нарушается не только использование установок, но и их формирование. Это соответствует наблюдениям Д. Шакоу с соавторами, по которым больные шизофренией не могут воспользоваться оптимальными условиями опыта, у них BP меньше при длительных и нерегулярных интервалах, чем при коротких и регулярных. Разная степень дезавтоматизации действий и участие торможения и здесь способствуют проявлению характерных особенностей шизофренического дефекта.

 

 

влияния – предыдущая | следующая – реакции

Бессознательное. Природа. Функции. Методы исследования. Том II

консультация психолога детям, подросткам, взрослым