124. Функция персонажа как “фигуры” бессознательного в творчестве Германа Гессе (самость)

Однако высвобождением из ложной оболочки “Маски” и превращением “Анимы” из автономного комплекса в чистую функцию отнюдь не исчерпывается цель индиаидуации, а ее конечной целью является достижение психической цельности или, говоря словами Гессе, идеальной возможности, заложенной в человеке. Цельность эта, или же “Самость”, будет достигнута в том случае, если основные пары противоположностей будут относительно дифференцированы и если сознание и бессознательное будут приведены в животворное взаимодействие. а спокойное течение психической жизни будет гарантировано тем, что бессознательное никогда не осознается до конца и тем самым всегда будет представлять собой неисчерпаемую энергетическую базу психического. “Самость” никогда не может быть абсолютно абсорбирована сознательным субъектом, ибо “Самость есть величина, относящаяся к сознательному Я, как целое к части. Она охватывает не только сознательную, но и бессознательную психею” 12, 69]. Поэтому сколько бы наше Я ни пыталось осознать бессознательные содержания, в нас всегда будет оставаться достаточное количество бессознательного, не освоенного сознанием. Часть никогда не сможет постичь целого, цельность психики, как бы успешно ни протекала индивидуация, всегда будет оставаться относительной и поэтому ее достижение должно превратиться в пожизненную задачу человека. “Личность, как исчерпывающее осуществление цельности нашего существа есть недосягаемый идеал”, писал Юнг; “однако, недосягаемость не есть аргумент против идеала, ибо идеалы представляют собой указатели пути и никогда не являются самой нелью” [4, 188].

В полном соответствии с этим положением “аналитической психологии”, Гессе в своих произведениях почти никогда не рисует свершение идеала совершенного человека, а указывает лишь направление, в котором происходит развитие героя, хотя как идеал “Самость” (постоянно присутствует в его романах, принимая то образ Гете (Подробнее о роли образа Гёте в творчестве Гессе см. статью Р. Каралашвили [9, 179-200]), то Моцарта, а то еще других “вымышленных” лиц, называемых Гессе “Бессмертными” (Здесь вряд ли можно удержаться от замечания, что и само название этих персонажей – “Бессмертные” – имеет самое прямое касательство к “глубинной психологии”. Ибо “бессмертие”, согласно Юнгу, есть всего лишь выходящая за рамки сознания психическая деятельность и выражение “по ту сторону могилы и смерти” на языке психологии не означает ничего другого, кроме как “по ту сторону сознания” [см. 2, 84]. А коль скоро гессевские персонажи, репрезентирующие “Самость”, объединяют не только личные и сознательные, но и безличные и бессознательные сферы психеи, то их с полным правом можно было назвать “Бессмертными”.) Реализм Гессе не позволял ему изображать такие состояния, которые не имелись в его душевном опыте и в тех редких случаях, когда он все-таки решался воплотить свою мечту и идеальную цель в поэтическую форму, то он прибегал или к иносказанию и сказке, или же к литературной форме легенды (см. “Сиддхартху”, последнюю главу “Игры в бисер” и пр.).

Описанную нами поэтологическую модель Гессе практически начинает применять начиная с романа “Демиан”. Отныне действие в его произведениях почти исключительно разворачивается не в социально-эмпирическом пространстве, которое писатель именует “так называемой действительностью”, а в “магической действительности” (“Магическое”, замечает Юнг, “это просто-напросто другое название психического” [2, 78]). С этого же времени и персонажи в его романах перестают быть суверенными действующими лицами с четко вырисованными характерами, которыми они, собственно говоря, в полной мере никогда и не были. Их функция отныне заключается в образно-зримой репрезентации определенных внеличных инстанций психеи самого автора. Читателю, знакомому с теорией индивидуации, нетрудно будет установить, каким именно “фигурам” бессознательного соответствуют те или иные персонажи. Он увидит, что “Анима” представлена тут образами госпожи Евы, Камалы, Терезины, Термины и др.; “Тень” – образами Кромера, Вагнера, Пабло; а Макс Демиан, Васудева, Моцарт, Гёте, Лео и Магистр музыки репрезентируют “Самость”, т. е. ту идеальную возможность, которая заложена в каждом из нас и оптимальная реализация которой должна стать жизненной целью человека.

Как видим, психоанализ сыграл весьма важную роль в творчестве Гессе. Разумеется, можно ставить под сомнение возможность практического обуздания “Тени” методом, предложенном “аналитической психологией” и отраженном в сочинениях писателя, можно оспаривать терапевтический эффект процесса индивидуации в целом, можно также не соглашаться с теми или иными положениями психоанализа, однако то, что юнгианская модель психеи в данном случае оказалась весьма плодотворной основой для поэтологических построений, это совершенно бесспорно и об этом свидетельствует, кроме всего прочего, и тот огромный успех, который выпал на долю книг Гессе. Психоанализ в западной литературе подвергался самой различной, в том числе и откровенно иррационалистической экспликации. Однако, в отличие от подобного восприятия “глубинной психологии” Гессе в ней узрел значительные нравственно-конструктивные возможности. Оставив в стороне отдельные явно антигуманистические тенденции “аналитической психологии”, он связал теорию индивидуации со своей мечтой о совершенном человеке и гармонической личности и трансформировал ее таким образом в сферу жизнеутверждающего гуманизма. Свидетельством этого гуманизма и веры в неиссякаемые возможности, заложенные в человеке, являются и следующие олова писателя: “Я верю в человека, как чудесную возможность, она не гаснет даже и в самой ужасной мерзости и помогает преодолеть самое ужасное извращение и вернуться назад; эту возможность всегда можно чувствовать – как надежду, как императив, и та сила, которая заставляет человека мечтать о высших его возможностях, которая снова и снова уводит его прочь от животного, – это, должно быть, всегда одна и та же сила, как бы ни именовали ее, – сегодня религией, завтра разумом, послезавтра как-то еще. И, видимо, эти постоянные колебания между реальным человеком и возможным человеком мечты и есть то самое, что на языке религий зовется связью человека и бога” [5, 176].

 

 

“Степной волк” – предыдущая | следующая – психика

Бессознательное. Природа. Функции. Методы исследования. Том II

консультация психолога детям, подросткам, взрослым