Необходимо подчеркнуть, что выявленный феномен нестабильности самоотношения имеет лишь весьма поверхностное и отдаленное сходство с хорошо изученными явлениями колебания уровня частных самооценок в зависимости от уровня притязаний, переживаемого успеха /неудачи и т.д. Суть выявленного феномена гораздо глубже и для своего понимания требует признания, что налицо необычно нежизнестойкая, специфическая структура Я, не переносящая изменений и воздействий, поскольку любое, даже самое незначительное, изменение Я-опыта вызывает не соответствующие (частные и конкретные) изменения, преобразования Я-концепции, а полное ее крушение.

Для наших пациентов необходимость выбора одной из двух мотивационных ориентаций (“жить для других — добиваться блага для себя”) влекла за собой отказ от одной из двух самоидентичностей согласно следующему правилу: тот, кто живет для других — хорош, а тот, кто живет для себя — плох; середины не существует. Интеграция отрицательных и положительных Я-образов в целостную и согласованную Я-концепцию затруднена, противоположные образы Я актуализируются попеременно, а с ними изменяет свой знак на прямо противоположный эмоционально-ценностная установка в адрес Я. Подобный тип самосознания, сопоставимый по своей феноменологии со структурой “расколотого Я”, обязан своим возникновением действию защитного механизма “расщепления”, благодаря которому сложная структура интра-и интерпсихологического опыта, содержащего противоречивую информацию или амбивалентные чувства в адрес Я или значимых других, диссоциируется и поляризуется. Образно говоря, в рамках расщепленного самосознания недоступно “объемное” видение себя и других; подобное самосознание не переносит противоречий, оно способно работать только в режиме “реципрокности” (или-или), но не сосуществования. Точно так же и самоотношение изменяется не градуально, обеспечивая тем самым гибкость, эластичность Я-системы под ударами жизни, а “враз” разбивается. Полученные результаты свидетельствуют, что фактором, создающим наибольший риск дестабилизации самоотношения, является низкая степень дифференцированности Я-концепции и вследствие этого недостаточная автономность когнитивных и аффективных процессов, увеличивающих стрессодоступность всей целостной системы.

Эти эмпирические факты можно понять и в более широком контексте пристрастности отражения, всегда репрезентирующем действительность сквозь призму триадических конструктов сходства и различия в отношении к Я. Таким образом конструируется “картина мира-в-присутствии Я”. Преломленный сквозь эту призму, мир объемен, нюансирован, насыщен противоречиями, витален и в этой своей полнокровности становится доступным воспринимающему его человеку. Частным случаем восприятия через личностные конструкты является восприятие в системе биполярных оппозиций, где каждый предмет, явление или человек (и Я — в том числе) мыслятся точкой на континууме качеств, противоположных, но существующих вместе. Самоидентичность и есть определение себя в континууме, однако, где Другой — вовсе не обязательно противоположен Я, но всего только отличен от Я, расположен рядом, вблизи, дальше-ближе. Мировосприятие в оппозициях (не путать с полярностями!) также широкое (ср. выражения “широкий взгляд на вещи” — “узость мышления”), способное в качестве измерения мира допустить существование неевклидовой геометрии, Космоса или Бога. Восприятие в оппозициях позволяет удерживать в сознании противоположности как естественные противоречия жизни (“что бы делало Добро, если бы не было Зла?).

Пограничное самосознание и сознание — суждение, девитализированное, уплощенное. Оно не переносит неопределенности, создаваемой амбивалентностью чувств, противоположностью суждений или оценок на один и тот же предмет; более того — превращает различия в крайние противоположности предельной обобщенности (полярности). Пограничное самосознание не может помыслить Я и мир в оттенках, степенях, градациях, а только — в дихотомических оппозициях, крайностях. Более того, так построив картину мира, самосознание начинает избавляться от непереносимой его объемности, исключая один из полюсов. Известные механизмы психологической защиты можно представить себе как интрапсихические психотехнические (и насильственные) действия, производимые ради своего рода “кастрации” образа Я и картины мира. Так, “вытеснение” позволяет опустить один из неугодных Я полюсов в бессознательное, проекцию — атрибутировать его внешнему Другому, благодаря “расщеплению”, оба полюса оказываются приписанными разным структурам самосознания, находящимся в отношении реципрокности. На самом же деле, “лед и пламень не столь различны меж собой”, и способность ясно видеть и переживать сходное в противоположном и не отождествляться с только похожим — необходимое условие точности социальной перцепции и самовосприятия. Сохранение этой способности позволяет оградить самосознание от защитных искажений “слияния” или “проекции”. Если благодаря личностному конструкту обеспечивается объемность оценок и самооценок, то благодаря шкалам — их градуальность, постепенность, пошаговость, а не скачкообразность и “шараханье” из одной крайности в другую Применительно к Я это означает умение держаться “золотой середины” самооценки, а не чередовать триумфы Я с крахом. Проведенное экспериментальное исследование показало что мотивационные конфликты и низкая дифференцированность когнитивной и аффективной “образующих” самосознания являются основными источниками нестабильности самоотношения при неврозах, в то время как механизмом выступают трансформации, переструктурирования шкал самооценивания и образа Я в целом. Эти данные позволяют сформировать положение о каузальных взаимодействиях аффективных и когнитивных процессов в структуре самосознания: уровень дифференцированности Я-концепции является условием, опосредующим баланс аффективно-когнитивных взаимодействий и их “смещения” в структуре самосознания пограничных пациентов.

Исследование феномена нестабильности самоотношения – предыдущая | следующая – Исследования нестабильности самоотношения при аффективной патологии

Особенности личности при пограничных расстройствах и соматических заболеваниях