Институт психосоматической медицины в Париже, Франция

“Большинство философски образованных людей абсолютно неспособно понять, что психический акт может быть неосознаваемым. Подобную идею оно отвергает как абсурдную и противоречащую нормальной и простой логике. Это говорит, по-моему, лишь о том, что эти люди никогда не изучали явлений гипноза и сновидений… В отместку им психология, основанная на представлении о неустранимости присутствия сознания, неспособна решать проблемы, относящиеся к гипнозу и сновидениям”. Так писал 3. Фрейд в 1923 году [13, 179-180].

Гипноз и сновидения. Для нас непривычно такое сочетание, потому что Фрейд выбрал между ними одно и отверг другое. Многие авторы старались описать путь, который привел Фрейда от гипноза к открытию психоанализа. Но речь в таких случаях идет об истории, которой изначально было суждено этим открытием завершиться. Будучи, одновременно, точкой начала и точкой вынужденного поворота, гипноз упоминается только для того, чтобы быть затем оттесненным появлением новой науки.

Такой подход создает опасность забыть, что гипноз – это не только музейная редкость, не только этап истории, но также область современных исследований, в процессе которых мы ставим во многих отношениях только первые (вопросы. Поэтому мы будем ориентироваться в настоящем исследовании на иную перспективу. Нашей задачей явится анализ эволюции фрейдовской мысли с точки зрения теории гипноза (Мы ограничимся в настоящей статье анализом мыслей только Фрейда. Мы уже однажды обрисовали эволюцию психоаналитических теорий гипноза после Фрейда [5]. С другой стороны, в отношении того, что является наиболее новым аспектом современных исследований, читатель может обратиться к статье Гилла [16] и к статье Кюби [18]). Мы попытаемся показать, как эта мысль вписалась в теории гипноза, как она здесь обновила понятия и осветила некоторые фундаментальные аспекты (межперсональные отношения, трансфер) и на каких вопросах, до сего дня остающихся в этой области в центре наших размышлений, она, под конец, споткнулась.

От гипноза к трансферу

Размышления Фрейда над проблемой гипноза определялись преимущественно французскими концепциями, т. е. спором, в котором Шарко противостоял Бернгейму, школа Сальпетриера – школе Нанси. Известно, что Шарко видел в гипнозе своеобразное соматическое состояние, вызываемое физиологическими, в основном, факторами, в то время как Бернгейм рассматривал гипноз как процесс чисто психологический, исчерпываемый внушением. В этом проявилось фундаментальное противопоставление, которое определяет до настоящего времени в разных формах всю проблематику гипноза. Позицию Фрейда в этом вопросе определить нелегко. В разных текстах она выступает по-разному. Хорошо известно, что с самого начала ни одна из этих теорий его не удовлетворяет, он предчувствует, что проблема должна быть поставлена на основе иных понятий. Представляется более интересным, чем противопоставлять друг другу разные тексты, проследить, каким могло быть движение мысли Фрейда по отношению к двум названным концепциям и как Фрейд попытался преодолеть их расхождение.

Шарко и “физиологический” детерминизм

Независимо от эмоционального воздействия, которое Шарко оказал на Фрейда [2], особенно повлияли на последнего эксперименты Шарко с провоцированием искусственных параличей [3]. Известно, что, стремясь обосновать свои представления о психической детерминированности посттравматической истерии, Шарко вызывал с помощью внушения (в состоянии гипноза и в условиях бодрствования) психогенные параличи и другие истерические симптомы. Его цель заключалась в получении прямого доказательства “всемогущества идей”, силы психического воздействия на соматические процессы. Эти эксперименты произвели на Фрейда впечатление подлинного откровения. Его исследование различий, существующих между параличами органическими и параличами психогенными [7], показывает, что он сразу же понял, что теории Шарко открывают путь к созданию концепции истерии, полностью основанной на психическом детерминизме. В этой статье, опубликованной в 1893 г., но задуманной Фрейдом еще в конце его пребывания в Париже [17, 258], действительно показано, что истерические параличи определяются не законами анатомии нервной системы, а отражают представления, которые больные имеют о своем собственном теле.

Однако Шарко, вопреки новаторскому духу его концепций, не был подготовлен для формулировки выводов, ставящих под сомнение примат физиологического детерминизма, определявшего все научные представления его эпохи. Интуиция клинициста вынуждала его признать роль психической травматизации в генезе истерической синдроматики, но, одновременно, он не допускал, что подобные нарушения могут возникать без органического поражения нервной системы. Он постулировал, вопреки отсутствию каких-либо видимых изменений анатомо-физиологического субстрата, существование “динамических функциональных нарушений”, которые нельзя было выявлять с помощью современных ему методов исследования. Он придавал, кроме того, первостепенное значение конституциональному фактору в этиологии неврозов.

Аналогичное стремление оставаться в рамках идеи физиологического детерминизма выступает и в представлениях Шарко о гипнозе. Это не значит, что Шарко игнорировал роль суггестии как фактора гипнотических проявлений. Он даже, как мы уже говорили, использовал суггестию, чтобы вызывать искусственно истерические симптомы (“создавать и устранять”). Однако суггестия действовала, по его мнению, только на фоне особого физиологического состояния – состояния гипноидности, родственного гипнозу.

 

отсчет времени – предыдущая | следующая – Бернгейм

Бессознательное. Природа. Функции. Методы исследования. Том II

консультация психолога детям, подросткам, взрослым