В целом ряде исследований, которые особенно активно проводились на животных, изучалась роль быстрого сна в обучении. Животных учили избегать неприятных воздействий, например, удара электрическим током, или находить способы раздобывания пищи. Иногда это требовало большой изобретательности, например последовательного нажатия ряда рычагов. Исследовалось влияние предшествующей обучению и следующей непосредственно за ним депривации быстрого сна па выполнение различных по сложности видов деятельности в период бодрствования. С другой стороны, анализировалось изменение структуры сна после эффективного и неэффективного обучения.

По всем этим вопросам имеются очень противоречивые данные. Когда лишение быстрого сна осуществлялось перед обучением, в одних случаях последующее обучение ухудшалось, а в других но менялось или даже улучшалось. Во всяком случае, нет никаких прямых доказательств того, что функцией быстрого сна является подготовка мозга к последующему обучению. Но, как мы уже знаем, лишение быстрого сна может изменить функциональное состояние мозга, особенно если оно проводится на фоне дистресса или в условиях, вызывающих дистресс. Такое изменение функционального состояния может затруднить процесс запоминания нового и снизить устойчивость долговременной памяти к различным повреждающим воздействиям, например, к электрошоку. Поскольку условия, влияющие на эффект депривации, в описываемых экспериментах контролировались не всегда, противоречия в результатах не вызывают удивления.

Менее противоречивы данные о влиянии на обучение последующего лишения всего сна и быстрого сна. Так, если после каждой серии обучения крысам не дают спать в течение 180 мин, то закрепление нового навыка не происходит даже после многочисленных тренировок. Если сон отодвигается только на 90 мин, обучение удается, по после большего количества тренировок, чем у животных, которым не мешают уснуть немедленно после завершения серии. Эти данные Леконта и соавторов были подтверждены другими исследователями. Когда обучение проводилось без последующей депривацни, авторы установили, что в промежутках между сериями тренировок происходит постепенное увеличение удельного веса быстрого сна. Он достигает максимального значения за 24-48 ч до того, как животное добивается самого большого успеха в овладевают новым навыком. После этого быстрый сон постепенно снижается до исходного уровня. Это значит, что он особенно необходим животному в тот критический период, когда происходит «перелом» от выработанного ранее стереотипа поведения к новой форме поведения. После того, как эта новая форма сама становится стереотипной, потребность в быстром сне уменьшается.
Однако такие результаты получены не во всех исследованиях. Например, Фишбейн и соавторы констатировали максимальное увеличение быстрого сна именно у тех животных, обучаемость которых была самой низкой.

В середине 70-х годов широкое распространение получила концепция, претендующая на решение многих спорных вопросов функционального назначения быстрого сна. Согласно этой концепции, изменение структуры сна при обучении и адаптации к новой ситуации (в том числе и к такой, которая вызывает стресс) определяется самими особенностями ситуации и характером предъявляемых задач. Уже цитированный нами профессор психологии Пенсильванского университета Селигман предложил разделять все задачи на две принципиально различные группы. В первую входят задачи, для решения которых субъект-человек или животное исходно готовы, не нужно никакое обучение или переучивание. Они либо рождаются с умением решать эти задачи, либо приобретают это умение на самых ранних этапах онтогенеза, т. е. индивидуального развития. Примером такой задачи является простое избегание наказания: если в каком-то отсеке камеры через пол начинают пропускать электрический ток, животное безо всякого предварительного обучения перебегает в соседний отсек, где нет болевого воздействия. Предполагается, что для решения таких задач быстрый сон не нужен.

К решению задач второго типа организм исходно не готов, они могут быть решены только после обучения, серии проб и ошибок, причем скорость обучения может быть различной, а иногда оно и вовсе не удается. Вот образец такой задачи. Вначале у животного легко вырабатывают умение избегать опасного отсека камеры, затем ток начинают пропускать через пол всех отсеков, за исключением того, который был опасным на первом этапе обучения. Чтобы избавиться от болевого раздражения, животное должно преодолеть свой собственный более ранний опыт, оно должно вернуться туда, где ему раньше было плохо. Или другой пример. Животное обучают сначала спасаться от болевого раздражения активными действиями, например нажатием на рычаг. Если давать болевое раздражение достаточно часто, можно научить животное почти постоянно держаться за рычаг или, во всяком случае, прибегать к его помощи при любой угрожающей ситуации. Рычаг становится «якорем спасения». После этого условия опыта меняют: нажатие на рычаг усиливает болевое раздражение, а спастись от него можно, только сохраняя полную неподвижность в течение нескольких секунд.

По мнению Гринберга, Коэна и других видных исследователей сна, быстрый сон необходим именно для решения задач такого типа. В качестве аргумента они привлекают также результаты исследований на человеке, свидетельствующие о том, что быстрый сон необходим только для адаптации к необычной эмоционально значимой ситуации. Поэтому депривация быстрого сна не сказывается на выполнении задач иного класса, например, требующих механического заучивания эмоционально нейтральной информации, и в процессе выполнения этих задач не происходит увеличения быстрого сна. В то же время лишение быстрого сна, как уже говорилось, ухудшает адаптацию к стрессорным фильмам и запоминание всего того, что может вызвать эмоциональное напряжение.

Эмоциональное состояние и сон – Предыдущая|Следующая – Роль быстрого сна в решении задач (продолжение)

Поисковая активность и адаптация. Содержание