Если вернуться к предложенному выше “алкогольному” примеру, то, как уже отмечалось, решение основных проблем этого клиента может начаться только с его воздержания от пития. И наоборот, его намерение в каком-либо из эпизодов своей жизни возобновить алкогольные эксцессы есть одновременно “воспроизводство” всего спектра его проблем на всех уровнях их психологических предпосылок. Это намерение – как в некоем “сгустке” объединяет все его подсознательные комплексы, внутренние и внешние конфликты, все болезненные искажения душевной жизни, содержит в себе все изломы его психологической истории (а возможно, и истории его семьи).
Одновременно с этим в той степени, в какой наш клиент преодолевает это намерение и дистанцируется от него, он приобретает возможность понять многообразные подспудные предпосылки своего состояния, увидеть скрытые от его внутреннего взора закономерности и, таким образом, прийти к подлинным инсайтам.
Неспособность-нежелание человека противостать своему болезненному влечению, пожертвовать им ради других ценностей в реальности приводит к тому, что наоборот в жертву данному желанию приносятся все новые и новые ценности. Чтобы заметить это, вовсе не нужно никакого глубинного психологического “зондирования” – все “жертвы” происходят почти на виду и любому заинтересованному и внимательному наблюдателю понятна их общая направленность.
Более того, всякий фактор, объективно противостоящий данному намерению, воспринимается человеком более или менее враждебно, вызывает явное сопротивление – вплоть до разрыва всяких отношений с тем, от кого это противодействие исходит.
Вспомним трагическую историю, описанную в Евангелии. Иоанн Креститель – величайший пророк, духовный авторитет которого был очень высок среди израильского народа, говорил галилейскому царю-четверто-властнику Ироду, жившему с женой своего брата Филиппа: “Не должно тебе иметь ее” (Мф., 14:4). За это царь посадил его в темницу, а в дальнейшем – по наущению этой своей наложницы – злодейски убил.
Обращает на себя внимание, с одной стороны, кажущееся несоответствие масштаба прегрешения царя уровню пророческого внимания к нему и, с другой – ужас дальнейшей развязки. Сожительство с женой брата было наверняка лишь одним из многочисленных нестроений в жизни и деятельности этого царя. Однако Евангелие доносит до нас, что именно это пророк посчитал главной – как мы бы теперь сказали – “проблемой” Ирода: проблемой его жизни и его государственного служения. Чудовищная жестокость, проявленная этим царем в ответ на “рекомендацию” Иоанна Крестителя, только доказывает нам, что пророк не ошибался в своем “диагнозе”.
Мы видим, какова сила “сопротивления” в отстаивании своего намерения, в оправдании совершенного поступка, в нежелании “поставить себя под вопрос”. И если данное измерение души человека есть лишь идеология, фальшивый покров подлинных “сущностных сил”, то что же есть эти самые сущностные силы?
Натурализм традиционных психотерапевтических подходов проявляется, в частности, в упорном, невротическом невнимании к конечной целостности, в которую оформляются чувства, переживания, образы, воспоминания, действия, мысли и т.п. Глубинная психология использует для обозначения данной целостности понятие комплекса как набора психических содержаний, группирующихся вокруг укорененной в бессознательном сердцевины и характеризующихся общим эмоциональным тоном.
В данном понятии фиксируется момент соединения различных содержаний, которое существует как некоторое – более или менее устойчивое – образование. В нем, однако, не преодолевается статичность: комплекс равен самому себе независимо от фактора действия, реализации, поступка. Вместе с тем именно поступок, деятельность в том или ином направлении (или, наоборот, преодоление намерения, воздержание от того или иного шага) задает подлинный смысл и конечную целостность этим психическим образованиям3.
Обратимся к классическому литературному примеру – “Братьям Карамазовым” Ф.М. Достоевского. Мотив отцеубийства, как присущий личности автора и наиболее сильно проявившийся в данном – вершинном – его произведении, удостоверен самим создателем психоанализа [8]. Оставим этот диагноз на совести З. Фрейда, как и чисто редуктивную логику в интерпретации почитаемого им Ф.М. Достоевского. Так вот, исходя из этой логики, мы можем диагностировать эдиповский мотив по крайней мере у двух старших братьев – Дмитрия и Ивана.
Более того, Дмитрий, сильно искушаемый к убийству всем ходом крайне неблагоприятных для него обстоятельств, неоднократно проявляет переполняющее его чувство враждебности к отцу. Иван более сдержан, но некоторые его реакции свидетельствуют о крайней неприязни к Федору Павловичу.
Итак, с точки зрения психологической статики, мы можем диагностировать у обоих братьев одно и то же до болезненности враждебное отношение к одному и тому же человеку – их отцу. На этом уровне анализа между ними нет существенного психологического различия (кроме своеобразия темпераментов). Но заслуживает ли этот уровень вообще какого-либо внимания, если учесть то, что произошло в дальнейшем!
Дмитрий, несмотря на импульсивность своей натуры, не дошел до реального поступка. Он не причастен к убийству (хотя и был осужден за него) и это – наряду с прочим – оказывается предпосылкой его дальнейшего духовного преображения.
Иван же оказывается косвенным соучастником и идейным вдохновителем происшедшего преступления. Он себе это позволил. Его дальнейшее безумие воспринимается как психологически закономерный финал.
Таким образом, именно дозревшее до конкретного намерения чувство, совершенный поступок, оформленный жизненный проект (мечта) задают конечную целостность психическим содержаниям, сообщают им ту или иную форму. Только имея в виду эту конечную целостность, можно понять эти психические содержания (чувства, мысли, образы, влечения, бессознательные комплексы и т.п.) и занять стратегически верную позицию, коль скоро речь идет о перспективе психотерапевтического влияния на клиента.
консультативная практика – предыдущая | следующая – работа психолога с душевным содержанием