Глава VI. ИАТРОГЕННЫЕ ЗАБОЛЕВАНИЯ И ИХ ПРОИСХОЖДЕНИЕ

Тем не менее даже эта эмпирическая, примитивная, не учитываемая, но фактически проводимая врачами психотерапия в огромнейшем числе случаев приносит больному весьма существенную пользу и лежит в основе успеха целого ряда терапевтических методов, значитель­но облегчая его страдания, а иногда давая ему даже и излечение. Происходит это потому, что врач распола­гает таким исключительно сильным орудием, как влияние на больного, как авторитетное слово, являющееся могу­щественным физиологическим раздражителем для боль­ших полушарий мозга (Павлов). Отсюда совершенно ясно, что как и всякое другое терапевтическое средство, слово врача может иметь не только полезное, но и вредное для больного действие, причем это вредное действие всегда получается помимо воли врача и вопреки его лучшим желаниям, так же как при при­менении врачом всяких других терапевтических средств. Поэтому, наряду с положительной полез­ной психотерапией, может возникнуть и психотерапия негативная, дающая целый ряд заболеваний, где личность врача не только имеет влияние на течение и исход болезни, но где врач принимает невольно то или иное, а иногда значительное участие в самом психогенезе болезни. О. Бумке в небольшой статье «Врач как причина ду­шевных расстройств», обратил внимание на эти вредные последствия неправильного влияния врача на психику больных и назвал такого рода психогенные заболевания «иатрогенными». Гаупп приводит несколько примеров отрицательной психотерапии врача «иатрогенными повреждениями». Останавливаясь на этих, по существу каждому врачу хорошо известных, заболеваниях, Бумке правильно отмечает, что характерная особенность их в том, что участие врачебного совета в происхождении иатрогенного заболевания остается неизвестным самому врачу, участвовавшему своим сло­вом, поведением или советом в психогене­зе заболевания. Причину и происхождение болез­ни устанавливает уже другой врач и нередко через значительный промежуток времени, когда больной является с внушенными ему врачом страданиями и с поте­рянным вследствие этого душевным равновесием. При этом больной оказывается либо совершенно здоровым человеком, либо страдает незначительным органическим заболеванием, не оправдывающим ни серьезное распо­знавание, ни плохой прогноз врача, высказывавшего в той или иной форме больному свои опасения и показавшего ему чем-нибудь, что дело идет о тяжелой форме болезни. Об иатрогенных заболеваниях, хорошо нам всем знакомых не принято обычно говорить, или о них говорят иронически и снисходительно, как о забавных курьезах. Между тем ознакомление врачей и особенно молодых врачей с психогенезом этих частых и тяжелых страданий, с причинами происхождения их является, по-моему, луч­шим профилактическим средством против этих заболе­ваний. Это имеет, как я убедился при преподавании врачам, огромное практическое значение и избавляет врача от крупных терапевтических ошибок. Об этих болезнях стали говорить за последние годы и психотерапевты, и гинекологи. Каннабих, Дубникова, Вольтгард, Лииман, Флатау, Мейер, Дик, Тарло пред­ставили разительные примеры психогенеза гинекологи­ческих заболеваний, причем в возникновении их не по­следнее место занимают врачи. Эти заболевания настолько упорны, что, как удачно говорит Дик, «иногда гораздо легче ликвидировать реального гонококка в половых ор­ганах женщины, чем выселить воображаемого гонококка из ее психики». Едва ли, однако, в какой-нибудь области медицины имеется такое большое количество иатрогенных заболе­ваний, как в клинике внутренних болезней, притом забо­леваний, нередко очень тяжелых и ставящих ином раз под сомнение самую жизнь больного. Ю. В. Каннабих ^[1] дал интересный анализ реактивной депрессии иатрогенного происхождения и привел ряд любопытных случаев главным образом из области внутренней медицины. В последнее время, говоря о психо­соматическом взаимоотношении при заболеваниях внут­ренних органон, о так называемой висцероэмотивной кор­реляции, М. И. Аствацатуров ^[2], как практический вывод из этой концепции, выдвигает борьбу с иатрогенными болезнями, которые принимают в случаях гипердиагности­ки угрожающие размеры и представляют большую опас­ность для больных. Он требует даже «психической асеп­тики» от врача при постановке им диагноза и очень кста­ти обращает внимание не только психиатров  невропа­тологов, но и всякого врача на то, что «каждый больной», по удачному выражению Кричтон-Мюллера, «страдает своей болезнью плюс страх».