Серия сообщений, посвященных в обсуждаемом разделе монографии проблематике собственно сна, этой работой завершается. Следующая статья Д. Г. Элькина и Т. М. Козиной “Отсчет времени в состоянии сна и гипноза” позволяет перейти к вопросам, сближающим представление о сне с представлением о гипнозе. Ее авторы излагают результаты экспериментального исследования способности к отсчету времени в условиях сна нормального и сна гипнотического. Они подчеркивают возможность парадоксально высокой точности этого отсчета и связывают объяснение этого феномена с концепцией психологической установки Д. Н. Узнадзе.
Очень обстоятельный и показательный для современного состояния психоаналитической теории характер имеет приводимая далее статья Л. Шертока (Франция) “Скрытое лицо бессознательного: Фрейд и гипноз”. Автор с присущим ему знанием деталей истории науки излагает психоаналитическую концепцию гипноза (понимание гипноза как состояния, основанного на феномене трансфера), подчеркивая, что даже сам Фрейд явно понимал всю ее незавершенность и слабость. Очень выразительны в этом отношении слова Шертока: “Он (Фрейд) чувствовал, что объяснение посредством трансфера не позволяет понять своеобразие природы гипнотических феноменов. Параметр трансфера не специфичен для гипноза. Его присутствие можно обнаружить в структуре любого достаточно напряженного психологического отношения…”. Хотя филогенетические гипотезы, к которым прибегает Фрейд с целью прояснить проблему трансфера, представляются Шертоку “исключительно интересными”, он не колеблется, анализируя их, применить к ним даже такой суровый термин как “фиктивная наука” (“Science-fictif”). А основным недостатком психоаналитической концепции гипноза является, по Шертоку, то, что она оказывается совершенно бессильной объяснить специфические психосоматические зависимости, проявляющиеся в гипнозе. Сама же методика гипноза с ее широкими возможностями экспериментирования открывает, по Шертоку, вторую “королевскую дорогу” для изучения бессознательного (перифраз известного указания Фрейда, что такой “королевской дорогой” является изучение сна), следуя по которой удастся, возможно, осветить то, перед чем остановился психоанализ.
Звучащие в этой оценке критические ноты характерны, как уже было отмечено выше, для весьма сложной эволюции отношения к психоанализу, происходящей сегодня на Западе. Чтобы, однако, не создавалось одностороннее (впечатление о легкости пересмотра западными исследователями ортодоксальных психоаналитических построений, – целесообразно сопоставить позицию Шертока с позицией М. Гилла (США) в статье “Гипноз как измененное и регрессивное состояние сознания”. В этой работе Гилл характеризует современную психоаналитическую теорию гипноза, обосновывая предварительно представление о гипнозе как об общем регрессивно измененном состоянии сознания (понятия “диссоциации” и “роли” включаются, по Гиллу, в понятие регрессии как его частные составляющие). В центре феномена гипноза, по мнению Гилла, – феномен трансфера, определяемый как “аспект этого регрессивного состояния, включающий отношение субъекта (гипнотизируемого) к гипнотизеру”. “Трансфер, – подчеркивает Гилл, – это, по-моему, решающее в гипнозе” (“tome transferenceiscrucial in hypnosis”). Поскольку, однако, несколькими строками выше (вспоминая о своих спорах с Л. Кюби) и двумя абзацами ниже Гилл указывает, что “трансфер должен присутствовать в любом интерперсональном контакте”, а с другой стороны, что “природа трансфера, на котором основывается гипноз, еще не известна”, нетрудно подметить, насколько, по меньшей мере, недостаточно определенной и внутренне противоречивой оказывается позиция сторонников ортодоксальной психоаналитической концепции гипноза. Тезис Гилла о том, что гипноз это своеобразное “состояние”, трудно опровержим, но даваемая Гиллом интерпретация генеза и природы этого состояния не может не вызывать дискуссий.
Работа Н. А. Аладжаловой, С. Л. Каменецкого и В. Е. Рожнова (“Сверхмедленные колебания потенциалов головного мозга как объективный показатель гипнотического состояния”) представляет значительный интерес как отклик на звучащий до настоящего времени в литературе спор – является ли гипнотический сон специфическим физиологическим состоянием или всего лишь следствием и проявлением внушения. Авторы справедливо подчеркивают, что корни этого спора уходят еще в эпоху Шарко и Бернгейма и что широко одно время проводившиеся электроэнцефалографические исследования гипнотических феноменов внести ясность в этот вопрос не смогли.
Авторами было произведено исследование в условиях гипнотического сна динамики сверхмедленных мозговых потенциалов (ритмов более медленных, чем наиболее медленные ритмы ЭЭГ), позволившее выявить два основных факта: (а) существование формы мозгового электрогенеза, характерной для глубокого гипнотического сна (декасекундный ритм) и (б) появление при переходе от фазы сомноленции к фазе собственно гипнотического сна характерного изменения структуры и динамики сверхмедленных потенциалов (феномен “зубчатого вала” или “скачка”).
Наличие этих объективных сдвигов говорит в пользу физиологического своеобразия гипнотического состояния. Оно углубляет тем самым представление о физиологической основе изменений сознания и, в частности, о физиологических процессах, связанных с неосознаваемой психической деятельностью, разыгрывающейся в условиях гипнотического сна.
В статье А. С. Каландаришвили и С. Л. Каменецкого “Анализ гипнабельности при истерии в свете теории бессознательной психологической установки” также представлена попытка осветить факторы гипнотического состояния, производимая, однако, с позиций концепции не трансфера, а неосознаваемой психологической установки по Д. Н. Узнадзе. Авторы подчеркивают зависимость эффективности гипнотерапии истерического невроза и всего течения этого заболевания от неосознаваемых психологических установок, определяющих отношение больного к окружающей его социальной среде. Если этими наблюдениями и не выявляется существо гипнотического состояния,, то определенный, по крайней мере, аспект генеза этого состояния, зависимость возникновения последнего от бессознательного (представленного в данном случае системой преформированных установок) выступает в их свете отчетливо.
Статья М. Моравека (ЧСР) посвящена интересному и еще мало по существу разработанному вопросу о возможностях гипноза как метода экспериментального исследования психофизиологических закономерностей. Автор уделяет основное внимание возможностям изменения под влиянием гипнотического внушения функционального состояния физиологических систем, связанных с болевой чувствительностью и со сном.
В сообщении В. Крогера (США) “Переработка и контроль сенсорной информации высшими отделами нервной системы в условиях поведения” гипнотическое состояние рассматривается как имеющее регрессивный и защитный характер. Для понимания его особенностей целесообразно, по автору, сопоставление последних, как с моделью, с особенностями работы электронных вычислительных устройств определенного типа.
В последней из статей обсуждаемого раздела “История гипноза и психосоматическая медицина” ее автор, Д. Нэмиа (США), прослеживает постепенный переход от идей месмеризма к представлениям, положенным в основу современных теорий гипноза. Он подчеркивает отсутствие на сегодня сколько-нибудь глубокого объяснения влияний, оказываемых гипнозом на органические заболевания, и необходимость серьезного пересмотра представления о том, что гипнотическое состояние не имеет своей специфической нейрофизиологической основы. Победа идеи Бернгейма в его известном споре с Шарко была, по мнению автора, пирровой победой, и задачей современных гипнологов является преодоление ее последствий, отрицательно вплоть до нашего времени влияющих на развитие гипнологии.
Итак. Каждая из представленных в этом разделе работ, имеет на сегодня актуальный характер и обнадеживающие перспективы дальнейшего развития.
сфера психической активности – предыдущая | следующая – состояние сна
Бессознательное. Природа. Функции. Методы исследования. Том II