В лингвистике решение проблемы «язык и мышление» не контролируется жестко практикой, поэтому до поры до времени лингвистика может довольствоваться анализом какого-либо одного аспекта, выдавая такой анализ за попытку решения проб­лемы в целом. Этому способствует то обстоятельство, что мыш­ление представляет собой чрезвычайно сложное явление, кото­рое может быть изучено только через свои косвенные эффекты и проявления, через анализ наблюдаемых сопутствующих про­цессов. Если исследователь не вооружен таким философским понятием, как превращенная форма, то он естественно связыва­ет внешние эффекты процессов мышления, например речевую фиксацию продуктов процесса мышления, с самим процессом мышления как его зеркальным отображением. Следует заме­тить, что философские категории формы и содержания мышле­ния функционируют в философских доктринах и, следовательно, используются для решения проблемы мышления на методологи­ческом уровне, где мышление отождествляется с познанием. Прямой перенос этих категорий в лингвистику для исследова­ния речевого мышления ведет к отождествлению формы и со­держания высказывания с речевой формой мысли и ее содер­жанием, т. е. в соответствии с отношениями философских кате­горий формы и содержания мышления-познания предполагает­ся прямое, зеркальное отображение внутреннего содержания мышления в его внешней форме обнаружения.

Итак, категория деятельности и понятие превращенной формы, введенное в философию Марксом для анализа строения и функционирования сложных систем, оказались за пределами методологического базиса лингвистики при исследовании проблемы «язык и мышление», и отсутствие их сейчас в арсенале исследователя следует признать существенным недостатком.

Философских категорий знака, идеального, необходимых для исследования мышления, мы коснемся ниже, при рассмо­трении вклада философии в исследование проблемы «язык и мышление».

Естественно, совершенно иной характер имеют взаимоотно­шения психологии и лингвистики при исследовании речевого мышления.

Самый главный результат, который получает лингвистика, сотрудничая с психологией при исследовании речевого мышле­ния, состоит в том, что психология формирует представление о мышлении большой степени детализации. Такая детализация дает возможность сразу же построить иерархию проблем «язык и познание», «язык и сознание», «язык и мышление», распреде­лив их по разным уровням научного знания. Первые две проб­лемы относятся к методологическому уровню, и работы, трак­тующие эти проблемы, пишутся как философские доктрины, которые могут быть экспериментально верифицируемы только в специальных дисциплинах. Последняя проблема в этой иерар­хии получает статус проблем, решение которых происходит в структуре теорий среднего уровня, т. е. в специальных дисцип­линах. В психологии представления о мышлении могут быть сгруппированы в определения мышления в широком и узком смысле. По мнению редакторов хрестоматии по психологии мышления Ю. Б. Гиппенрейтер и В. В. Петухова [1981, 5—6], мышление в широком смысле — это активная познавательная деятельность, а также внутренний процесс планирования и ре­гуляция внешней деятельности. Понимание мышления как ак­тивной познавательной деятельности позволяет, с одной сторо­ны, устанавливать связи мышления с иными психическими процессами, а с другой — показать множественность форм высо­коразвитого мышления (проблема полиморфности мышления).

В узком смысле мышление понимается как процесс решения творческой задачи, который включает в себя отыскание средств решения задачи с учетом условий, выделение и постановку са­мих задач. Такое узкое понимание мышления важно для иссле­дования мышления в конкретных видах деятельности и для различения собственно мышления и автоматизированных умст­венных процессов. Для проблемы речевого мышления понима­ние мышления как внутреннего процесса планирования и регу­ляции внешней деятельности удобно тем, что оно делает осмыс­ленным и конкретным вопрос о месте речи в процессе мышле­ния, так как мышление предстает как процесс, расчлененный на специфические этапы (см. ниже), и позволяет наметить пути конкретного и экспериментального исследования гипотезы Се­пира— Уорфа, ибо планирование внешней деятельности связано с ориентировкой в условиях и средствах решения задачи с целеполаганием, т. е. с осмыслением условий, средств, целей при по­мощи наличных когнитивных инструментов, в число которых входит и язык.

Кроме того, понимание мышления как процесса решения за­дачи, т. е. как процесса деятельности, позволяет использовать такие понятия, как мотивы, эмоции субъекта деятельности, ко­торые, в свою очередь, ставят на экспериментальную основу исследование функционирования значения в речевом мышле­нии.

Таким образом, психология, исследуя мышление, формирует сложную и расчлененную объектную область, охватывая боль­шую совокупность процессов и феноменов, делая конкретной постановку проблемы о месте речи в процессе мышления. По­жалуй, не будет большим преувеличением утверждение, что психология, особенно та психологическая концепция, которая называется общепсихологической теорией деятельности, сфор­мировала наиболее адекватную объектную область исследова­ния мышления.

Онтогенетический и патологический подход к исследованию речевого мышления, сформированный в психологии, раскрывает большие возможности для эксперимента и наблюдения в линг­вистике, где обычно имеют дело со взрослым непатологическим испытуемым. Речевое мышление обычно изучается через за­стывшие продукты (или проявления) процесса, скрытые меха­низмы и операции которого сняты в продуктах и поэтому не поддаются непосредственной реконструкции. Онтогенетический подход в исследовании речевого мышления позволяет непосред­ственно наблюдать некоторые механизмы речевого мышления у детей, когда они еще совершаются во внешней форме и не стали целиком внутренней деятельностью. При патологических нарушениях речевого мышления происходят распад и расчлене­ние сложного механизма мышления, нарушение и выпадение отдельных звеньев и этапов мышления, отсутствие которых становится заметным при сопоставлении с нормой. Отдельные звенья сложного процесса мышления, существующие в норме как в виде интегративного целого и не различимые в нем, ста­новятся заметными, когда они отсутствуют при патологических нарушениях.

Один из самых существенных для исследования речевого мышления результатов, полученных в рамках онтогенетического и патологического подходов, заключается в выводе о множест­венности знаковых опосредователей мышления, что требует уточнения тезиса о неразрывной связи языка и мышления.

Исследование мышления – предыдущая | следующая – Вклад философии

Исследование речевого мышления в психолингвистике

Консультация психолога при личных проблемах