Наиболее важные итоги изучения мозговой активности во время сна дают, таким образом, основание для двух существенных выводов: о сне как о деятельном состоянии мозга и о том, что различия между бодрствованием и сном являются не столько количественными (имеется в виду соотношение числа возбужденных и заторможенных нейронов), сколько качественными, с акцентом на изменение пространственно-временной организации нейронных процессов. Такое понимание, очевидно, несовместимо с представлением только об “отдыхе” нейронов во время сна (или в какой-либо из его стадий), облегчающем их энергетическое восстановление. Значительно больше оснований считать, что активность нейронов мозга во время сна, т. е. в условиях отсутствия выраженного взаимодействия с внешним миром, лежит в основе мозговой деятельности, имеющей отношение к оперированию информацией. Переход в “медленном” сне к синхронной активности больших популяций нейронов коры и таламуса (с характерным рисунком “пачка – пауза”) не может расцениваться как аргумент против подобного представления, ибо, во-первых, остается пока еще неизвестной функциональная сущность упомянутой биоэлектрической активности и, во-вторых, эта активность зарегистрирована лишь на крупных нейронах, преимущественно эфферентных, тогда как масса мелких нейронов (“внутренних”, – интернейронов) может характеризоваться иной динамикой потенциалов, чему уже имеется некоторое подтверждение. Стереотипный характер чередования фаз “медленного” и “быстрого” сна во “внутри-сонном” биоритме также не является основой для возражения, ибо подобная стереотипия может трактоваться как повторяемость генетически предопределенного набора процессов, обеспечивающего обработку последовательных порций информации (или получение последовательных порций конечного результата).

В “быстром” сне имеет место не только значительная активация корково-таламических формаций, превосходящая таковую в состоянии напряженного бодрствования, но и активация лимбической системы [2]. У животных при этом регистрируется выраженный регулярный ритм в гиппокампе, разряды амигдалярных “веретен”. Так как в условиях бодрствования эти показатели отражают состояния мозговых систем при мотивированном поиске, направленном внимании, т. е. состояния, связанные с активированием эмоционально-мотивационных аппаратов мозга, то имеются основания связывать их с эмоционально-мотивационной активностью и в “быстром” сне. В пользу такого понимания говорят также данные о периодическом ослаблении гиппокампального ритма с появлением в коре синхронизированных колебаний альфа-диапазона, весьма сходных с феноменом послеподкрепительной синхронизации при бодрствовании. Имеются указания на отражение в разных фазах сна разных этапов инстинктивного поведения: в “медленном” сне – побуждающего (appetitive), в “быстром” сне – реализующего (consummatory) и, возможно, эффектов подкрепления, обуславливающего гедонические свойства сна.

О связи процессов, происходящих в “быстром” сне, с активированием эмоционально-мотивационной сферы свидетельствуют, наконец, данные о взаимозависимости “быстрого” сна и самораздражения мозга, о редукции “быстрого” сна после реализации агрессивного поведения и об анатомическом перекрытии мозговых зон двух типов: (а) зон, экспериментальная активация которых проявляется в феномене самораздражения и в других формах эмоционального поведения и (б) зон, ведающих включением и поддержанием разных компонентов обеих фаз сна. Очевидно, что для понимания функционального значения активации систем, регулирующих эмоции и мотивации во время сна, необходимо “наведение мостов” от физиологии к психологии и теории поведения. Уже сам нейрофизиологический анализ процессов, протекающих в мозгу во время сна, заставляет, таким образом, обращаться к проблемам психической активности в этом состоянии, в ее связях с переживаниями и деятельностью, характерными для бодрствования.

В еще большей степени это общее понимание обосновывается данными психофизиологических исследований. Является установленным, что во время почти каждого эпизода “быстрого” она у здоровых испытуемых возникает психическая активность в виде сновидений. В отношении значения последних существуют две альтернативные точки зрения.

Согласно первой, сновидения в своей содержательной части лишены какого-то специфического смысла или скрытого значения, между ними на протяжении ночи, а также между ними и психической деятельностью в условиях бодрствования отсутствует логическая связь по содержанию. Они, следовательно, должны рассматриваться всего лишь как случайные комбинации образов (как своего рода психический “шум”), являющиеся пассивным следствием неорганизованной кортикальной активации. Легко понять, что такая точка зрения хорошо согласуется с позицией, связывающей функциональное значение сна, в основном, с безразличной в отношении психического содержания подготовкой условий для активного функционированного мозга в период бодрствования. Однако при этом трудно объяснимыми становятся факты, свидетельствующие о том, что такая психическая активность не только регулярно повторяется каждую ночь через определенные интервалы времени, но и является, по-видимому, весьма важной для мозга, который реагирует феноменом “отдачи” на ее искусственное подавление [4] (при исключении “быстрого” сна сновидения начинают активнее проявляться в “медленном” сне), что степень такой отдачи находится в зависимости от психического статуса субъекта и что сама депривация способна менять этот статус [6].

 

время сна – предыдущая | следующая – фазы сна

Бессознательное. Природа. Функции. Методы исследования. Том II

консультация психолога детям, подросткам, взрослым