В этой связи сознательный отказ Александера от строгой академической однозначности своих концепций в сфере понятийного аппарата традиционно­го учения о неврозах представляется прогрессивным и конструктивным. Это относится прежде всего к его концепции психодинамических векторов, про­демонстрировавшей свою огромную эвристическую ценность лишь в рамках новейших психоаналитических исследований психологии Я.

Концепция «векторов», которые он понимает и как динамические силы биологических структур организма, и как психодинамические тенденции пе­реживаний и поведения, позволяет ему понять суть симптомов вегетативного невроза как симптоматическое поведение и определить ее в ставших класси­ческими основных психодинамических формулах. Астматик, например, сле­дует бессознательному «эмоциональному силлогизму»: «Я не могу любить, так как это означало бы, что я теряю любовь своей матери» (French, Alexander et al., 1941). Переживания и поведение гиперактивного язвенника определяет­ся бессознательной формулой: «Я не хочу что-либо принимать или брать, я активен, честолюбив и успешен, у меня нет никакого желания стать пассив­ным и зависимым» (Alexander, 1934).

С другой стороны, концепция векторов дает возможность систематичес­кого дополнения психодинамического исследования психофизиологией, кото­рая может исследовать физиологические компоненты эмоциональных состоя­ний. Поэтому для Александера психобиологическое исследование не проти­востоит психоаналитической психосоматике, оно скорее в состоянии допол­нить ее в отдельных аспектах. Таким образом, Александеру удалось создать основу междисциплинарного подхода к психосоматическому исследованию, поскольку он сам видел групповую работу единственно возможной формой исследования.

Александер своими концепциями способствовал возникновению психоана­литически ориентированного психобиологического исследования, во многом ук­репив его основы. Наиболеее известными стали исследования Мирски (Mirsky, 1958) и его сотрудников. При исследовании призывников, у которых была обна­ружена желудочная гиперсекреция, психодинамическое изучение выявило психо­соматическую реакцию на стрессовую ситуацию, и Мирски удалось с 70 %-ной точностью предсказать последующее возникновение язвы желудка.

Следует все же отметить, что Александеру не удалось создать удовлетво­рительную психодинамическую теорию возникновения «нарушения рабочего разделения нервной системы», которая физиологически описывала бы вегета­тивные неврозы и в которой мы узнаем упоминавшееся Фрейдом (1895с) «от­чуждение психики и соматики». Хотя он подчеркивает этиологическое значе­ние межличностных ситуаций, делая инфантильную зависимость базисной категорией своей концепции, и хотя Александер выделяет в бессознательной потребности зависимости и реактивного «нарциссического протеста» интер­персональное направление психодинамических векторов, определяющих сим­птоматическое поведение, в построении своей теории, в конечном счете, он всегда основывается на изолированной психобиологической системе индиви­дуального организма. Так, проблема развития Я и объектных отношений в рамках его концепции предстает прежде всего как биопсихологическая про­блема роста и воспроизводства. «Каковы же биологические отношения между прегенитальными тенденциями, фокусирующимися вокруг процесса роста с одной стороны, и генитальными тенденциями, фокусирующимися вокруг вос­производства, – с другой? Я бился над этой проблемой с начала моего изуче­ния психоанализа. Я пытался соотнести фундаментальные психологические тенденции с основными процессами жизни» (Alexander, 1940).

Но именно биопсихологическая постановка вопроса дала возможность Александеру сделать решающий шаг в концепции вегетативного невроза: вме­сто интрапсихического конфликта классического невроза на первый план вы­ступил конфликт между развивающимся психобиологическим организмом и окружающей средой. Поэтому «регресс» теории Александера о психоанали­тической структуре личности не является возвратом к достигнутому уже в рам­ках традиционного учения о неврозах дифференцированию психического ап­парата. С моей точки зрения, теоретические труды Александера должны рас­сматриваться как попытка соответствовать клиническому опыту психоанали­тической терапии и как исследования, распространенные на область психиат­рии и психосоматики. Можно сказать, что психодинамическая концепция Алек­сандера о динамических векторах, определяющих процессы роста и репро­дукции, получила неожиданное подтверждение в свете современного психо­аналитического изучения развития Я и креативности в обстановке группы. По­этому она позволяет рассматривать его отход от традиционного учения о невро­зах не как шаг к его упрощению, а как чрезвычайно плодотворный и обогащаю­щий вклад в расширение и дифференцирование психоанализа в целом.

Критика концепции Александера– предыдущая | следующая – Теория коррелята одновременности

Психосоматическая терапия. Оглавление