Уход от болезни может принимать форму устремленности в будущее. Болезнь в этом случае воспринимается как преграда, носящая временный характер. Так, больной С. 3. (нефронома почки, метастазы в легкие) оценивает себя почти на верши­не шкалы «счастье»: «Более счастлив, чем другие, — скоро по­еду домой. Лето наступает. Буду кататься на мопеде. Новая квартира. Братья приходят из армии. Машину сделают папка с Игорем». Он же в пиктограмме для запоминания слова «раз­лука» рисует двух человечков, разошедшихся в разные стороны: «Два человечка, два друга разошлись на время. Разошлись на некоторое время». — повторяет он, интонационно делая ударе­ние на последних двух словах. На слово «дружба»: «Два дру­га снова встретились. Неразлучны». У многих больных расска­зы ТАТ схожи: неопределенность, неудача в сегодняшнем дне, но зато в будущем все невзгоды уходят, ситуация счастливо разрешается. Подростки возлагают надежду на уверенность в себе, на самовнушение: «Я здоров, я здоров, я здоров», на поддержку родителей. Обращает на себя внимание удивитель­ное сходство рассказов по 14-й картинке ТАТ (в особенности у больных девочек). Они сравнительно более длинные, в них много привнесенных деталей. Это уход от болезни с надеждой на вмешательство непонятного случая: «Был уже март, на ули­це лежал снег. Казалось, что весны не будет. Но однажды ночью мальчик выглянул в окно и не узнал улицу: снег рас­таял и было по-весеннему тепло. Утром, когда он проснулся, светило яркое солнце, все люди радовались, потому что насту­пила весна» (больная Л. Г.).

С феноменом «ухода от болезни» связан такой вид психологической «защиты», как «семантико-пер-цептивная» (Тхостов, 1980). В нашем исследовании он встречался дважды у одного и того же больного (В. К.). Для этого больного вообще характерны истероидные реакции, большая внушаемость. Как отме­чал Тхостов, суть этого вида «защиты» состоит в том, что нарушается структурирование угрожающих сти­мулов. Можно предполагать, что перцептивное иска­жение — перевод угрожающего стимула в нейтраль­ный — также относится к этому виду «защиты». Больной, рассказывая по картинке 3 ТАТ, принимает за ножницы лежащий револьвер, его рассказ носит формальный характер: «Женщина. Это дело происхо­дит в комнате — на этом ковре — ножницы, тот пред­мет, на который она облокотилась — диван или ска­мейка. Что предшествовало? Ссора с любовником или любимым человеком. Поэтому она прямо так усе­лась. Что будет? Все войдет в свое обычное русло. Но может быть, если это сильное впечатление, то она может и заболеть». Еще более любопытный фе­номен продемонстрировал этот больной в пиктограм­ме. К слову «беда» он черным карандашом нарисо­вал здание онкологического центра: «Неужели не узнаете?». Но при воспроизведении единственное, что он не смог воспроизвести, было слово «беда».

Для подростков, не первый раз находящихся на лечении, характерна особая «установка на защиту»: любые внешние атрибуты «притягиваются» для этого. Это и хорошо запоминаемые слова врача, и новые лекарства, наконец, само разделение отделе­ний гематологии и онкологии становятся внутренни­ми аргументами возможной нацеленности на будущее. Для этих ребят характерна большая внутренняя ра­бота, способствующая их большей «защищенности». Так, больная И. С. продемонстрировала наиболее адекватную «защиту», менее противоречащую объек­тивным обстоятельствам, — «не я одна», которую можно выразить словами самой И. С.: «У других еще хуже, но ведь ничего?». Большая адекватность выражается, в частности, в том, что у И. С. менее выражены психогенные реакции на травмирующее воздействие болезни; большинство больных, которые с ней общаются, ставят ее выше себя по шкалам «характер» и «ум», более того, находят у нее опре­деленную поддержку, тянутся к ее спокойствию и рассудительности.

Для подростков, находящихся в стационаре не впервые, свойственна большая внутренняя, порой осо­знанная работа, способствующая большей «психоло­гической защищенности». С. 3. (нефронома почки), через три года вновь попавший в больницу из-за ме­тастазов в легкие, рассказывает, что решил всерьез заняться радио после того, как врачи сказали, что «живчиком» ему не быть. Раньше он хотел быть летчиком, мечтал поступить в авиаинститут, но вот уже два года занимается в кружке радиолюбите­лей. Однако в рассказах ТАТ появляется мальчик, рано утром вставший и с завистью смотрящий на самолеты; в самооценке выше всего оцениваются по шкале «счастье» «те, кто не знает горя, — летчики, космонавты, ведь подняться в небо — счастье». С но­вым мотивом «стать радиотехником» связаны и бли­жайшие цели — окончание школы, техникума. И все же притягательность уже недостижимого не пропа­ла и выявляется с помощью самых разнообразных психологических методик.

Можно говорить об определенной связи степени «защищенности» и особенностей личности в преморбиде. Большей травмой болезнь оказывается для де­тей с высоким уровнем притязаний, лидеров, занима­ющихся общественной работой. Болезнь для них — трагическое лишение всего, явление несправедливое и непонятное. Тем не менее и у таких детей постепен­но происходит определенная адаптация к болезни, в частности, они очень успешно находят компенсации снижению памяти, мышления, вызванному астениче­ским состоянием. Более успешно адаптация к болезни протекает у подростков, тесно связанных с роди­телями и до болезни, а также у подростков с более узкой сферой потребностей в преморбиде. Конечно, и для них болезнь — травма, но все же она менее мно­гогранна. Такие ребята реже вступают в конфликт со своими близкими и сверстниками, относятся к дру­гим больным мягче, с желанием помочь им. Подрост­ки нередко ставят таких детей выше себя по шкалам «характер» и «ум», ведь в условиях больницы точка отсчета для этих понятий меняется (Яицкая, 1981).

Имеется несомненная связь адаптации к болезни с возрастом. Тяжелее воспринимают условия боль­ницы младшие подростки. У них чаще встречаются дистимический тип реагирования (капризность, всег­да пониженное настроение), неумение собраться в ус­ловиях психологического исследования.

Говоря о роли родителей в формировании «за­щитных способов реагирования», можно отметить двоякое их значение. Даже в условиях очень тяже­лого состояния ребенка одни находят в себе силы оп­тимистического настроя и себя и больного, способ­ствуют снятию некоторых травмирующих воздейст­вий болезни на подростка. Так, мама Т. Т. (злока­чественная опухоль мягких тканей левой подвздошной области) еще до операции возит дочь на примерку парика, потому что у той очень сильно выпадают во­лосы, а они собираются после операции ехать домой. Другие родители не в силах сдерживать себя в при­сутствии ребенка, их поведение провоцирует появ­ление патохарактерологических реакций у больного (активного протеста — грубости, агрессивного пове­дения по отношению к матери и т. п.).

уход в прошлое – предыдущая страница|следующая страница – компенсация

Влияние хронической болезни на психику. Содержание.