Заведующий кафедрой нейро- и патопсихологии МГУ им. М.В. Ломоносова , профессор, доктор психологических наук Тхостов А. Ш
Телесность в контексте болезни обладает особым качеством: болезненные ощущения означают не только себя, но и то, что, в принципе, им внеположно – болезнь. Они развернуты не только внутрь, т.е. представляют собой не просто чувственную ткань, получившую означение в категориях телесного пространства, внутренних органов, модальности, градации интенсивности, но и вовне – означают болезнь. Хотя нужно отметить, что не всегда разворачивание телесных ощущений вовне происходит только в категориях болезней – они могут быть интерпретированы и иным образом (даже боль может оцениваться как знак особой отмеченности, особого состояния, например в религиозных обрядах); мы остановимся, в основном, на проблеме связи телесных ощущений и болезни. Такое допущение, не меняя, на взгляд, содержание ситуации позволит более четко ее рассмотреть. Не будем касаться также и того, что само по себе означение интрацептивных ощущений на уровне телесных категорий также неоднозначно и в значительной степени связано с усвоением конструктов, мифологических представлений более общего характера: об устройстве человеческого организма, механизмах работы внутренних органов, происхождение человека и пр. Это особая проблема, заслуживающая отдельного рассмотрения, будет затронута лишь в той ее части, которая касается понимания болезненных состояний.
Вторичное означение в целом сходно с тем, что обычно квалифицировалось как интеллектуальный уровень внутренней картины болезни, оценочный этап ее становления и хорошо описано в патопсихологии. Это “все то, что испытывает и переживает больной, вся масса его ощущений не только местных болезненных, но и его общее самочувствие, самонаблюдение, его представление о своей болезни, ее причине, все то, что связано для больного с его приходом к врачу…” (4, С. 33). Формирование вторичного означения телесных ощущений связано с усвоением существующих в культуре взглядов на болезни, их происхождение, механизмы и вытекающие из этого методы лечения. Этнография и история медицины демонстрируют различные формы таких представлений. Несмотря на их архаичность, отсутствие, на современный взгляд, логического обоснования, структурно они практически не отличаются от свойственных европейской культуре естественно-научных объяснительных принципов. С семиологической точки зрения представления о болезнях могут быть интерпретированы как классические мифы, описанные Р. Бартом на знаковых моделях. Использование семиологического подхода к анализу телесности возможно потому, что значения изучаются в нем независимо от их содержания. Для Р. Брата миф представляет собой особую систему, специфика которой заключается в том, что она создается на основе некоторой последовательности знаков, существующих до нее. “… Миф является вторичной семиологической системой. Знак … первой системы становится всего лишь означающим во второй системе… Материальные носители мифического сообщения (собственно язык, фотография, живопись, реклама, ритуалы, какие-либо предметы и т.д.), какими бы различными они ни были сами по себе, как только они становятся составной частью мифа, сводятся к функции означивания; все они представляют собой лишь исходный материал для построения мифа; их единство заключается в том, что все они наделяются статусом языковых средств, Идет ли речь о последовательности букв или о рисунке, для мифа они представляют собой знаковое единство, глобальный знак, конечный результат, ели третий элемент первичной мифологической системы, которую миф надстраивает над первичной системой. Происходит как бы смещение формальной системы первичных значений на одну отметку шкалы”. Переформулируя предложенную модель к проблеме телесности можно модифицировать Бартовскую схему мифологического.
В мифе сосуществуют параллельно дне серологические системы, одна из которых частично встроена в другую. Во-первых это телесные ощущения (язык тела), выполняющие функции языка – объекте, поступающую в распоряжение мифа – метаязыка, стоящего на его основе собственную систему.
Анализируя метаязык, можно, в принципе, не очень интересоваться точным строением языка – объекта, в этом случае важна лишь его роль в построении мифа. Поэтому с полным правом можно использовать данный подход к любому языку – объекту (письменному тексту, вербальному языку, музыке, живописи или, как в нашем случае – телесности). “Важно то, что он является знаковой системой, готовой для построения мифа. Сущность мифа не определяется ни тем, о чем он повествует, ни его материальным носителем…” (2, С. 73).
В предложенной схеме знак (означенное телесное ощущение), являющийся ассоциацией чувственной ткани и телесного конструкта становится означающим в мифологической схеме болезни и, разворачиваясь вовне, превращается,в симптом.
Рассмотрим в качестве примера простую ситуацию: пациент, приходящий к врачу, говорит, что у него болит живот. Сообщение не так просто, как оно выглядит на первый взгляд и по крайней море двусмысленно. Во-первых, пациент сообщает о некотором ощущении определенной интенсивности и модальности, более или менее локализованном в его теле. Кроме того, сам факт обращения к врачу предполагает, что это ощущение означает не только само себя – болезненные ощущения в определенной части тела – а также, что это есть ненормальное состояние, что оно имеет некую причину и на него нужно воздействовать. “Больной живот” – это сообщение не только об определенном ополчении пациента в данное время и в данном место, но это и сообщение о том, что с больным происходит нечто, выходящее за рамки заурядного факта ощущения.
следующая – телесное ощущение