У шести человек (25%) симптомы, свидетельствующие о пси­хологическом неблагополучии, отмечались впервые. У восьми человек оно проявлялось невротическими реакциями (33,3%). У шести (25%) — нарушениями поведения. У восьми (33,3%) — снижением настроения. У двоих (8,3%) отмечались проявления психосоматического расстройства. У восьми (33,3%) отмеча­лось изменение отношения к одному или к обоим родителям.

Подэкспертная М„ 12 лет, с 8 лет проживала с матерью, ее старший брат — с отцом. С сентября девочка начала обучение во втором классе школы полного дня. В ноябре воспитатель класса, в котором обучалась девочка, обратился с докладной к директору школы с просьбой об отчислении М. из образо­вательного учреждения в связи с постоянными грубыми на­рушениями дисциплины, грубостью к воспитателям, агрес­сивностью и жестокостью по отношению к одноклассникам, сексуализацией поведения. Ранее нарушений поведения у девочки не отмечалось. В последующем, с 9 лет, ребенок стал проживать с отцом. При КСППЭ М. сообщала, что вынуждена была уйти от матери, поскольку та постоянно кричала, руга­лась, у нее были странности поведения. Согласно заключению экспертов, у девочки не было выявлено признаков какого-либо психического расстройства, в личностной сфере на фоне не­которой естественной личностной незрелости выявились та­кие индивидуально-личностные особенности, как активность, проявление наряду с игровой познавательной мотивации, вы­разительность и непосредственность эмоциональных реакций, высокая самооценка, общительность, легкость установления контактов, стремление произвести благоприятное впечатле­ние, ориентация на собственные потребности и их реализацию. Обнаруживался достаточно широкий поведенческий репер­туар, осведомленность о социальных нормах, сформирован­ные навыки социального взаимодействия. При амбулаторной психолого-психиатрической экспертизе матери подэкспертной та была многословна, не всегда по существу отвечала на во­просы. Сообщала, что считает бывшего мужа «энергетическим вампиром». Рассказывала, что его сестра работала в контрраз­ведке, владела «психологическими методами», «оказывала воз­действие». Высказывала предположение, что ее бывший муж и старшая дочь от предыдущего брака сплотились против нее, го­ворила намеками, предполагала, что у бывшего мужа с дочерью могут быть сексуальные отношения. При экспериментально- психологическом исследовании у матери девочки выявлялись нарушения мышления в виде своеобразия ассоциативного процесса и снижения целенаправленности. При исследовании индивидуально-психологических особенностей отмечались ригидность, склонность к идеаторной переработке информа­ции. В отношении матери подэкспертной было дано заключе­ние, что в связи с неясностью клинической картины (особен­ности мышления, эмоционально-волевой сферы, склонность к интерпретациям происходящих событий) решить диагно­стические вопросы при однократном амбулаторном обследо­вании не представляется возможным. Было рекомендовано проведение стационарной комплексной судебной психолого- психиатрической экспертизы.

Данная семья была отнесена к группе с максимальной вы­раженностью конфликта как в связи с враждебными отноше­ниями между супругами, так и в связи с выраженностью психо­патологических особенностей одного из родителей. В ситуации ухода отца из семьи, раздельного проживания со старшим бра­том, проживания с матерью, по всей вероятности, страдающей психическим расстройством, у девочки отмечались нарушения поведения, достигавшие клинического уровня и обусловившие ее школьную дезадаптацию.

фактический развод родителей – предыдущая | следующая – встречи ребенка с родителем

Психолого-психиатрическая экспертиза по судебным спорам между родителями о воспитании и месте жительства ребенка. Содержание

Заключение психолога для суда – записаться на психолого-психиатрическую экспертизу.