Далее Мармор уточняет представление о роли бессознательного в психотерапевтическом процессе. При этом, однако, он не столько обращается к априорно постулируемым бессознательным компонентам душевной жизни больного, сколько отправляется от предварительно предпринимаемого им исследования психологической структуры психотерапевтической ситуации, трактуемой как своеобразная динамическая схема, в которой психологические воздействия, происходящие на основе обратных связей (не только врач воздействует на больного, но и больной на врача), не всегда в достаточной степени и больным, и врачом осознаются.

Анализ психологической структуры психотерапевтического процесса, производимый Мармором, оригинален и имеет широкий характер, относясь к разным методам психотерапевтического воздействия. В качестве наиболее важных компонентов этой структуры, от которых зависит психотерапевтический эффект, Мармор вычленяет, прежде всего, установление адекватных эмоциональных отношений в системе “врач – больной” (это – основная матрица”, предваряющая и предопределяющая все остальное); инициальное снижение аффективной напряженности у больного, возникающее уже в силу самого факта его обращения к врачу, на сочувственную помощь которого он надеется; “познавательное обучение” (“cognitive learning”) больного, происходящее путем предъявления ему новой информации и создания у него на этой основе новой системы отношений, новых психологических установок к окружающему (“операциональное обуславливание”, при котором в качестве “подкрепления” выступает эксплицито или имплицито “одобрение” – “неодобрение” со стороны психотерапевта); “социальное обучение” больного (если пользоваться термином Миллера и Долларда) или его “идентификация” (в психоаналитическом понимании) с врачом; убеждение с элементами суггестии и ряд других сходных видов психологического воздействия.

Поскольку некоторые из этих форм активности остаются неосознанными их субъектом, очевидно, тем самым широко раскрывается возможность проникновения бессознательного в структуру психотерапевтического процесса. Мармор видит экспериментальное обоснование общего излагаемого им понимания не только (как об этом можно заключить по используемой им терминологии) в концепции “лечения поведением” (“behavior therapy”), он апеллирует также к старым экспериментальным работам широко известного советского исследователя А. Р. Лурия. В целом же весь этот подход с характерной для него сложностью и в какой то степени эклектичностью весьма показателен для новейшей эволюции психотерапевтической мысли на Западе, позволяющей последней занять, во всяком случае, нетрадиционное отношение к психоаналитическим психотерапевтическим схемам.

В заключительной части раздела представлены статьи, затрагивающие проблему роли осознаваемых и неосознаваемых форм психической деятельности в клинике истерии и психастении (В. М. Блейхер с соавт.), шизофрении (В. Иванов, С. М. Лифшиц с соавт., А. С. Спиваковская), состояний ипохондрических (И. В. Баканова с соавт.) и пресуицидальных (Д. Д. Федотов). Завершается эта серия сообщений статьей Г. С. Васильченко о проявлениях активности бессознательного в условиях сексуальной патологии.

И как своеобразный “эпилог” звучат сообщения, посвященные важной при любом специальном подходе общей теме психологии межперсональных отношений: статья А. Е. Личко о психологии отношений как об особом теоретическом направлении, сложившемся в рамках советской психологической науки под воздействием идей и трудов В. Н. Мясищева. статья М. Сапира (Франция), в которой заостряется вопрос о неосознаваемых отношениях, возникающих в системе “врач – больной” и статья Р. Лангса (США), касающаяся развития идеи трансфера после Фрейда.

 

 

проблемы – предыдущая | следующая – лечение

Бессознательное. Природа. Функции. Методы исследования. Том II

консультация психолога детям, подросткам, взрослым