Каждый индивид обладает какими-то природными половыми потенциями, но «сценарий» его сексуального поведения, то, кого и как он будет любить, определяется всей совокупностью усло­вий, сформировавших его личность.

Подвергается критике и фрейдовский «пансексуализм». Если теория Фрейда о «сексуальном» происхождении всех аффек­тивных привязанностей верна, она должна быть применима и к животным. И поскольку животным нет необходимости «подав­лять» или «сублимировать» свои инстинкты, их привязанности друг к другу должны быть явно сексуальными (по крайней ме­ре в определенные периоды). Но хотя зоопсихологи засвидетель­ствовали множество случаев прочной и высокоэмоциональной индивидуальной привязанности между животными, иногда даже разных видов, эти привязанности не имеют сексуальной подо­плеки. «Альтруизм» и тяготение к эмоциональной близости с другим живым существом представляют собой, по-видимому, не «расширение» или «отклонение» полового инстинкта, а выражение другой, не менее глубокой, самостоятельной потребно­сти. Как невозможна классификация форм человеческой деятельности, в которой отсутствовало бы общение, так в любой классификации «базовых» потребностей или влечений находится место для потребности в «эмоциональном контакте», «принад­лежности» и «любви». Именно эта потребность, унаследованная человеком от животных предков, и составляет, вероятно, ин­стинктивно-биологический фундамент его общительности, кото­рая, однако, развивается у ребенка не спонтанно, а в процессе и под влиянием его общения с окружающими людьми.

Хотя сексуальность и влияет на характер межличностных привязанностей, она не является их единственной аффективной основой и даже ее собственные проявления зависят от конкрет­ных социальных условий. И, следовательно, прав был А. С. Ма­каренко, который писал, что человеческая любовь «не может быть выращена просто из недр простого зоологического полового влечения. Силы «любовной» любви могут быть найдены только в опыте неполовой человеческой симпатии. Молодой человек никогда не будет любить свою невесту и жену, если он не любил своих родителей, товарищей, друзей. И чем шире область этой неполовой любви, тем благороднее будет и любовь половая [1].

Иначе говоря, характер любовных чувств и привязанностей личности (их избирательность, сила, глубина и длительность) зависит от ее общих коммуникативных качеств, о которых уже говорилось выше, в связи с юношеской дружбой. С одной сто­роны, любовь мыслится как потребность и жажда обладания; это страстное чувство соответствует тому, что древние греки называли «эросом». С другой стороны, любовь есть потребность в бескорыстной самоотдаче, растворение любящего в заботе о лю­бимом; этот вид любви обозначают словом «агапе». Любовь- эрос и любовь-агапе в каком-то смысле противоположны: первая стремится главным образом брать, вторая — отдавать. Вместе с тем это разные полюсы одного и того же чувства.

Любовь не только индивидуальное чувство, но и специфическая форма человеческих взаимоотношений, предполагающая максимальную интимность, близость. Человек, не способный к психологической близости с другим, может испытывать очень сильную потребность в любви, но эта потребность никогда не будет удовлетворена.

Переходный возраст в этом смысле весьма противоречив.

Юношеская мечта о любви выражает прежде всего потреб­ность в эмоциональном контакте, понимании, душевной близо­сти; эротические мотивы в ней почти не выражены или не осо­знаны. Потребность в самораскрытии и интимной человеческой близости и чувственно-эротические желания очень часто не сов­падают и могут быть направлены на разные объекты. По образ­ному выражению одного ученого, мальчик не любит женщину, к которой его влечет, и его не влечет к женщине, которую он любит. Отсюда и типичные вопросы школьных диспутов: как отличить любовь от увлечения, можно ли любить сразу двоих или троих? И т. п.

Разобщенность чувственно-эротического и «нежного» влече­ний особенно типична для мальчиков. Отчасти это связано с тем, что бурный темп полового созревания опережает у многих из них развитие тонких коммуникативных качеств, включая способность к сопереживанию. Кроме того, сказывается влия­ние традиционного стереотипа «маскулинности», согласно которому мужчина подходит к женщине «с позиции силы». Старше­классник этой силы в себе не ощущает, а попытки симулировать ее, чтобы быть на уровне стереотипа, только увеличивают его затруднения. Жажда любви нередко сочетается со страхом «по­терять себя», «подчиниться» и т. д.

Девочки, которым «сила» не предписана, свободны от этой заботы, зато они вынуждены скрывать увлечения, оберегая свое достоинство и репутацию. Чувства, испытываемые старшекласс­ницами к мальчикам, тоже не однозначны.

Разрешение этих внутриличностных противоречий во многом зависят от того, как складываются взаимоотношения юношей и девушек в более широком кругу. Обособление мальчиков и девочек в той или иной форме — универсальное явление в истории культуры. В современном обществе сегрегация (разделение) полов выражена менее резко и осуществляется стихийно, самими детьми.

Тем не менее она существует, создавая определенную психологическую дистанцию между мальчиками и девочками, преодолеть которую не так просто. Психологическая близость вначале легче достигается с человеком собственного пола, с ко­торым подростка связывает широкий круг общих значимых пе­реживаний, включая и эротические.

_________________________________________________________________________________

[1] Макаренко А. С. Книга для родителей. — Соч. в 7-ми т. М., Изд-во АПН РСФСР, 1957, т. IV, с. 246.

несексуальная привязанность – предыдущая | следующая – однополая друж­ба

Оглавление. Кон. И.С. Психология юношеского возраста.

Консультация психолога по семейным проблемам в Москве.