Глава VI (изучение внутренней картины болезни)

То же до известной степени относится и к малярии, особенно в эндемических очагах ее или у лиц, побывав­ших там. Под влиянием широко используемого диагно­за малярии с подчеркиванием тяжелых, свойственных главным образом тропической форме ее осложнений и последствий идея о «хронической», трудно излечимой малярии прочно овладевает сознанием больного.

Если для этого нет достаточных оснований, не сле­дует при собирании анамнеза вновь фиксировать эту идею, лучше попытаться разубедить больного в неизле­чимости малярии, тем более что под этим привычным для него диагнозом часто, как известно, скрываются другие заболевания (туберкулез и др.).

Я не буду останавливаться на шизофрении и других душевных заболеваниях в семье больного. Каждый так­тичный терапевт, учитывая их, внешне спокойно пройдет мимо этих фактов, хорошо зная, что наличие такой на­следственности уже само по себе составляет психиче­скую травму для человека, усиливать которую подроб­ными расспросами нет никаких оснований, тем более что это не является признаком большой добросовестно­сти врача в собирании анамнеза.

Аллерс с большим основанием предостерегает вра­чей от фиксирования внимания больного на предраспо­ложении его к тому или иному заболеванию, на наследственности и конституции его организма и советует только тогда останавливаться на этих вопросах, когда речь идет, например, о вступлении в брак с лицом, пред­расположенным к тому же заболеванию, и т. п.

Мы уже видели, что изучение внутренней картины болезни представляет серьезную и технически нелегкую задачу для врача, задачу, далеко выходящую за пределы регистрации даже в плановом порядке субъективных жалоб больного. Самая методика изучения внутренней картины болезни еще далеко не разработана, и требуется большая предварительная подготовка, чтобы поста­вить дело освоения врачом внутренней картины болезни в каждом отдельном случае на требуемую высоту. Но совершенно очевидно уже сегодня, что самый анализ внутренней картины болезни вольно или невольно всег­да является могучим психотерапевтическим воздейст­вием врача на больного и нередко на все течение бо­лезни. Часто после неосторожно поставленного врачом вопроса больной тотчас же ищет другого, более автори­тетного для него врача, чтобы найти разрешение своих сомнений и переживаний, возникших в момент изучения внутренней картины болезни первым врачом, причинив­шим ему психическую травму. Я знаю немало случаев, когда больные, у которых не было никаких оснований говорить о язве желудка или тем более о раке его, ре­шались на длинное путешествие в центр только потому, что врач настойчиво добивался у них признания, что когда-то у них был дегтеобразный кал, характерный, по мнению врача, для этих болезней. Или же, что пред­ставляют собой настойчивые расспросы врача с целью получить признание больного, что боли отдают обяза­тельно в левую руку как доказательство наличия груд­ной жабы? Что это, как не психическая травма?

Мне пришлось видеть немало случаев в эвакогоспи­талях, когда эти фиксированные на прежних этапах врачами симптомы, например, дегтеобразного кала, бел­ка в моче, скрытой крови, составляли единственную жалобу практически вполне здорового человека. Такой фиксации симптома в психике исследуемого очень спо­собствуют рассуждения врачей во время частых консуль­таций, на экспертных комиссиях, но особенно во время демонстраций их врачам и студентам, когда, увлекшись преподаванием, так легко забывают, что объектом его является живой человек, часто с весьма болезненной и восприимчивой психикой.

При изучении внутренней картины болезни врач должен сосредоточить все свое внимание на получении четкого представления о тончайших нюансах пережива­ний больного и постараться уловить генез этих ощуще­ний, но ни в каком случае он не должен фиксировать в сознании больного тот или иной симптом. Особенно необходимо опасаться внушить больному то или иное ощущение. Между тем опыт показывает, что это очень легко сделать, особенно у больных с лабильной эмо­циональной психикой, и этот-то артефакт ощущений и является исходным пунктом иатрогенных заболеваний. Сколько раз мне приходилось видеть, как больные изла­гают свои ощущения, точно выученный по книжке урок, и как легко было убедиться в том, что это результат частого обращения больного к разным врачам, которые вели исследование жалоб трафаретно, в одном и том же направлении. Особенно ярко это выражено в области пищеварительного аппарата, когда под влиянием еще прочно укоренившихся предрассудков, например, о раз­нице между белым и красным мясом или об абсолютном вреде яиц при заболеваниях печени, больные устанав­ливают связь между своими болями и диспепсическими расстройствами и приемом той или иной пищи.

Особенно часто больные склонны утверждать, что заболевание началось именно с того момента, как они «отравились» рыбой, свининой, красным мясом, что ни в какой мере не соответствует действительному проис­хождению имеющихся налицо клинических фактов. Так именно возникают многочисленные «психические аллер­гии», или ложная непереносимость, например, сливочно­го масла, молока, сырых овощей и фруктов, внушенные больному частенько еще в детстве в семье, но иногда и врачом, разделяющим ряд прочно еще сохранившихся устаревших взглядов, опровергнутых давно нашей нау­кой. Таким образом, анализ внутренней картины болезни может с самого начала и до конца стать и поло­жительным, и отрицательным психотерапевтическим фактором, иногда определяющим надолго судьбу боль­ного.

 

отношение к болезни больного – предыдущая | следующая  – исследования-причина иантрогении

оглавление

консультация психолога детям, подросткам, взрослым