Роль возрастного фактора в формировании клиники нервной анорексии (продолжение)

Разительные изменения наступали в подростковом возрасте. Именно в этот период (когда, как известно, наиболее значимой становится деятель­ность общения, повышается интерес к собственной внешности и к мнению о ней окружающих) девочки впервые начинали относиться к своей внеш­ности как к фактору, улучшающему или усложняющему общение 2.

Придавая теперь уже большое значение внешности, одежде, прическе, манерам поведения, вырабатывая определенный стиль общения с людьми, девочки-подростки в этот период начинали очень внимательно и болезнен­но реагировать на замечания и насмешки окружающих, особенно сверст­ников, по поводу своей фигуры. Недовольство собственной внешностью могло возникнуть у девочек и с совершенно нормальным для их возраста и роста весом, но с «частичными недостатками» («очень круглые щеки», «толще, чем надо, бедра», «жирный живот» и т. д.). В отдельных наблю­дениях девочки с нормальным весом тоже начинали считать свою внешность «вульгарной», «неэстетичной», желали быть «воздушными», «утонченно-изящными». Подобное «стремление к идеалу» особенно часто возникало в тех микроколлективах (школьный класс, семья), где особенно много внимания уделяли разговорам на эту тему или где уже имелись примеры такого по­ведения (например, постоянно твердившая о необходимости придерживать­ся диеты и ежедневно проверяющая свой вес мать).

Возникающее недовольство своей внешностью постепенно приводило к стойкому убеждению в необходимости «исправления», коррекции ее путем самоограничения  в  еде.

Поначалу нерезко выраженное, это самоограничение приобретало за­тем (чаще всего непосредственно после какого-то особенно обидного замечания или грубой насмешки в адрес больной) характер совершенно опре­деленной, жесткой системы. С присущей этим больным тщательностью, чрезмерной аккуратностью и пунктуальностью они начинали самым стро­гим образом следить за своим питанием, чаще всего тщательно скрывая от родителей истинные мотивы такого поведения, резко ограничивали коли­чество потребляемой пищи, исключали из диеты жиры, мучные продукты, сладости и т. п., прибегали к искусственной рвоте, принимали слабитель­ные средства. Большинство из них интенсивно увеличивали нагрузку во время занятий спортом, много бегали и прыгали, упорно выполняя наме­ченный  распорядок дня.

Возникающее вследствие всех этих мер похудание приносило на первых порах девочкам удовлетворение, так как они вновь достигали престижного положения, существенного именно для подросткового возраста: сверст­ники восхищались их «силой воли» («худеть начали всей группой, а выдер­жала только одна»), их «модной внешностью» («самая изящная во всей школе»). Таким образом, здесь имело место удовлетворение требованиям и опре­деленного «эстетического идеала», весьма существенного для подростков. В связи с этим стремление к завышенной самооценке и уровню притязаний вновь получало для них некую объективную верификацию в высоких оцен­ках окружающих.

Сама оценка всего, что окружало больных, все больше зависела от того, помогает ли оно похуданию или нет. Таким образом, деятельность по кор­рекции недостатка своей внешности становится смыслом жизни больных нервной анорексией.

Очень важно, на наш взгляд, отметить и еще одно обстоятельство. Если в начале заболевания желание похудеть у больных нервной анорек­сией не носило характера самсстоятельной деятельности, а было подчинено более общей деятельности, направленной на самоутверждение в общении,  то с течением времени похудание приобретало собственную побудитель­ную силу, приобретало характер особой деятельности. Иными словами, происходило то, что А. Н. Леонтьев описал как сдвиг мотива на цель действия   [31].

Формирование столь опасной для жизни деятельности значительно меняло саму периодизацию развития личности больных нервной анорексией, так как при этом нарушались условия, наиболее полно способствующие переходу на следующий уровень психического развития4.

Оказываясь перед необходимостью постоянно изыскивать и делать более изощренными способы похудания в ситуации все нараставших кон­фликтов с родными, которые, естественно, всячески препятствуют голода­нию, больные уже не могут уделять учебе достаточно времени и внимания. Кроме того (и это самое главное), все нарастающее физическое истощение (нередко вплоть до выраженной кахексии) значительно нарушает умствен­ную работоспособность этих больных. Данные экспериментально-психоло­гических исследований позволяют говорить о том, что возникает диссоциация между мышлением этих больных и их образовательным и возрастным уровнем (при сохранении механической и опосредованной памяти в преде­лах нормы). При большом дефиците веса и выраженных вторичных сомато-эндокринных нарушениях у больных отчетливо выявляются ослабление познавательных операций обобщений, трудности осмысления, колебание внимания. В то же время даже при весьма значительных сомато-эндокринных  нарушениях (большой дефицит веса, артериальная гипотония, трофические нарушения, аменорея и т. д.) у больных отмечаются явно завышен­ный уровень притязаний, который не снижается даже при явном неуспехе, стремление браться за выполнение трудных задании без достаточной кри­тической оценки своих возможностей. Поведение больных в малых группах характеризовалось весьма выраженной наклонностью и определенными способностями к выполнению лидерских обязанностей5.

Что касается формирования познавательных мотивов, то у большин­ства больных отмечались сконцентрированность на программном материале наряду с определенной неосведомленностью в других областях знания, от­сутствие столь характерного для здорового подростка (и несущего ярко вы­раженный личностный характер, а в юношеском возрасте приобретающего и романтическую окраску) интереса к различным областям жизни, науки, искусства. Другими словами, заняв ведущее место, патологический мотив коррекции недостатка своей внешности не только затормозил развитие но­вых видов деятельности, но в известной степени исказил и общий процесс периодизации   психического развития.

Продолжение статьи о недовольстве собственной внешностью при нервной анорексии.