Можно сказать, что, начиная с этого момента, мысль Фрейда непрерывно вращается между психологией коллективной и психологией индивидуальной, понимаемыми как своеобразное обоснование одна другой. “Психология масс и анализ Я” (разве уже само это заглавие недостаточно выразительно?) особенно в этом отношении характерна. С одной стороны, все стремление Фрейда здесь сводится к тому, чтобы бросить свет на сублимацию либидо, обуславливающую цементирование социальной группы и связанную с идентификацией с “шефом” (или с идеалом), воспроизводящей инфантильную идентификацию с личностью отца. Поэтому этот текст содержит метапсихологические размышления о природе и роли идентификации, о формировании “Сверх-Я” как инстанции, отличной от “внутреннего” Я и т. п. В другом же месте Фрейд прибегает к филогенезу, когда возникает задача объяснения функции архетипа, параметра, одновременно перманентного и коллективного, который оказывается, таким образом, связанным с отношением к Отцу.

Здесь, однако, мы вновь возвращаемся к проблеме гипноза. Если Фрейд так настойчиво подчеркивает десексуализированность отношений в гипнозе, то это происходит потому, что власть гипнотизера ему представляется опирающейся на подавление полового инстинкта, сходное с тем, которое наблюдается при функционировании общественных групп. С этой точки зрения, пишет он, гипноз это “une foule a deux” (“безумие вдвоем”) [12, 156]. Как “шеф” гипнотизер олицетворяет собою проекцию на другого человека нарциссизма субъекта. В обоих случаях наблюдается своеобразное исчезновение “Я” – субъект отрекается от своих собственных либидинозных потребностей, чтобы полностью раствориться во внешней воле. В той мере, в какой здесь происходит своеобразное сплавление аффектов, возникает отношение любви, в .котором, однако, сексуальные тенденции, как говорит Фрейд, “задержаны”, “отклонены от своей цели” [12, 139-140; 174].

Дело не в том, что сексуальный элемент не может проявляться в ситуации гипноза, а в том, что он не определяет ее специфику. Эта специфика основывается, для Фрейда, на отношении зависимости, которое с древних времен привязывает ребенка к образу отца. Таинственный характер гипнотического состояния, “абсолютный паралич воли” [12, 140], в котором загипнотизированный находится по отношению к гипнотизеру, объясняется, по Фрейду, тем, что подобное состояние это отзвук состояния, когда-то действительно испытанного и вошедшего в структуру филогенетического наследия. “Дело заключается в том, – пишет он, – что посредством своих процедур гипнотизер пробуждает в субъекте часть его архаического наследия, которое уже проявлялось в установке по отношению к родителям, особенно в представлении, создаваемом (субъектом) о его отце, как о личности всемогущей и опасной, по отношению к которой можно вести себя только пассивно и мазохистски, перед лицом которой надлежит полностью отказываться от собственной воли… Как нам известно по другим реакциям, способность оживлять эти архаические ситуации варьирует от одного индивида к другому” [12, 156].

Сказанное выше позволяет понять особый характер гипнотического состояния, соматические сдвиги, доходящие до пределов биологически возможного, которые гипноз провоцирует (сходство со сном, изменение чувствительности и т. п.). В этой связи можно заметить, что Фрейд становится в обсуждаемом тексте, неоспоримо, на сторону “этатистов” (“Этатисты”: рассматривающие гипноз как специфическое “состояние” (“etat”) сознания, в то время как по мнению “антиэтатистов” речь идет при гипнозе лишь о простом “обучении”). Он к тому же отчетливо поясняет в примечании: “соображения, развитые в этой главе, позволяют нам вернуться от концепции гипноза, которая была сформулирована Бернгеймом, к наивному, но более старому истолкованию” [12, 15]. Очевидно – к “этатистской” концепции, разделявшейся также школой Сальпетриера. Понятие “гипнотическое состояние” употребляется Фрейдом в этом же примечании. Это не значит, что Фрейд отвергает присутствие фактора суггестии в гипнотических отношениях. Напротив, в “Психологии масс и анализе “Я”” этот фактор выдвигается на передний план, поскольку гипноз в этой работе выступает как модель абсолютной внушаемости, характерной, по Фрейду, для феномена группы. Однако, в отличие от Бернгейма, Фрейд не рассматривает внушение как проявление первичное и неразложимое. Внушение для него лишь описательное понятие, обозначающее психическое влияние, которое люди могут оказывать друг на друга. И если это влияние может иметь при гипнозе абсолютный характерно понять это можно, только допустив глобальное изменение сознания субъекта. Филогенетические гипотезы являются попыткой объяснить подобное изменение, используя язык антропологической теории, которую Фрейд в то время создавал.

Можно проследить маршрут, по которому следовал Фрейд. Вначале он поставил акцент на параметре отношений, возникающих в гипнозе. Тем самым он создал совершенно новую перспективу. Однако он не остался в рамках психологических интерпретаций, сформулированных Бернгеймом. Сводя, как и Бернгейм, в конечном счете гипноз к внушению, он, в отличие от Бернгейма, объяснял последний трансфером. Именно в этом заключается толкование, звучащее в большинстве текстов, в которых Фрейд (касается проблемы гипноза, – толкование, чаще всего приводимое его последователями.

Возникает, однако, вопрос: как объяснить изменения психофизиологического функционирования, которые выступают как наиболее поражающие особенности гипнотических феноменов? Если Фрейд испытал потребность вернуться к вопросу о гипнозе в “Психологии масс и анализе Я”, то это произошло потому, что он чувствовал, что объяснение на основе трансфера недостаточно для раскрытия своеобразия природы гипнотических проявлений. Параметр трансфера не специфичен для гипноза. Его обнаруживают в любых психологически напряженных межличностных отношениях, особенно – в отношениях терапевтических. Когда Фрейд утверждает, что в условиях гипнотизации гипнотизер замещает для субъекта “идеал Я”, он описывает тип отношений, наблюдаемых при общении и психоаналитика с его больным. Эти отношения не объясняют, однако, перехода к особому состоянию сознания, в котором заключается все своеобразие гипноза.

Апелляция к филогенезу содержит ответ на этот вопрос. Вводя понятие отношения к примитивному Отцу, Фрейд более, чем когда-либо, ставит акцент на параметре трансфера в гипнозе. Но вопрос сразу же переносится из области психологии в область физиологии, поскольку этот параметр представляет собою своеобразную врожденную предрасположенность – часть биологического наследия вида. Трансфер выступает здесь не только как повторение предшествующего психологического опыта, но и как возвращение к архаической фазе развития человека, зафиксированной в конституции субъекта. Речь идет в этом плане о глубоко своеобразном, психологически и физиологически, состоянии, способном реактивироваться под воздействием определенных факторов.

 

сексуальность – предыдущая | следующая –

Бессознательное. Природа. Функции. Методы исследования. Том II

консультация психолога детям, подросткам, взрослым