Первые систематические экспериментальные данные, касающиеся этой проблемы, были получены в лаборатории И. П. Павлова. Павлов заметил, что, когда два раздражителя, один из которых сигнализирует о подкреплении (положительный сигнал), а другой — об отсутствии подкрепления (отрицательный сигнал), имеют большое сходство между собой (например, два звука одинакового тембра и интенсивности, слегка различающиеся но высоте), у животных возникает сильная отрицательная эмоция, принимающая форму невротической реакции. В такого рода явлениях, которые Павлов объяснял столкновением процессов возбуждения и торможения, заключается одна из основных причин так называемых экспериментальных неврозов (Павлов, 1951; Иванов-Смо¬ленский, 1949). Подобные явления наблюдались и при повторении опытов Павлова в других лабораториях (Коnoraki, 1955; Liddell, 1950).

Эти данные говорят о том, что причиной эмоций может быть трудность различения двух сходпых раздражителей, обладающих разным сигнальным значением (положительным и отрицательным); положительным является такой раздражитель, который создает установку на получение подкрепления, отрицательным — раздражитель, который создает установку на отсутствие подкрепления. Если эти раздражители не удается различить, возникает «конфликт установок»; если одни и тот же по виду раздражитель вызывает положительную и отрицательную
установку, возникает эмоция.

Хаит спрашивает, нельзя ли объяснить эмоциональную реакцию просто тем, что описанный конфликт препятствует удовлетворению биологических потребностей, иначе говоря, не является ли эмоция результатом не самого конфликта между двумя разными информациями, а того, что этот конфликт воспринимается как сигнал о фрустрации важных потребностей.

Существуют, однако, данные, свидетельствующие о том, что конфликт, который не имеет (по крайней мере, как кажется) непосредственного отношения к состоянию гомеостатических потребностей, также может стать причиной эмоции.

Так, например, Шарплесс и Джаспер в исследованиях электрической активности коры мозга кошки при помощи вживленных электродов показали, что многократное повторение сильного звука приводит к постепенному исчезновению реакции ЭЭГ, которая при предъявлении первых раздражителей имеет вид нерегулярных волн высокой частоты и низкой амплитуды, характерных для состояния усилия или беспокойства. После наступления адаптации к звуку каждое новое изменение свойств разражителя, например уменьшение его силы, вновь вызывает реакцию ЭЭГ. Иными словами, фактором, стимулирующим кору, является расхождение между установкой на прием некоторого раздражителя и наличным раздражением (Hunt, 1965, с. 210).

Еще более определенные факты были получены в экспериментах О. С. Виноградовой. У испытуемых при помощи плетизмографа измерялась сосудистая реакция на многократное применение пары раздражителей — звукового тона и удара током. При длительном повторении раздражителей сосудистая реакция ослабевала и исчезала, что можно рассматривать как результат адаптации организма к ситуации, ранее вызывавшей эмоцию (определяемую при помощи плетизмографа). Когда в очередном эксперименте был предъявлен лишь один тон, без электрического тока, снова стала возникать сосудистая реакция, указывающая на эмоциональное возбуждение. Таким образом, эмоциональная активация происходила не под влиянием воздействия, имеющего важное биологическое значение (раздражение током), а в результате расхождения установки на сигнал (тон плюс удар током) и получаемого сигнала (одного тона) (там же, с. 211).

Прослеживая изменения корковых потенциалов в опытах по исследованию времени реакции выбора, Саттон и его сотрудники обнаружили специфические изменения электрической активности в случае ошибок в предвосхищении. По мнению этих авторов, «мозг весьма отчетливо вырабатывает эндогенные формы активности, связанные с непоявлением предвосхищаемого сигнала… [то есть] с несовпадением ожидаемого и реального» (Sutton, Braven, Zubin, 1965, с. 4). Расхождение между установками и получаемыми сигналами может возникать как вследствие того, что получаемый сигнал не соответствует ожидаемому сигналу, так и вследствие отсутствия ожидаемого сигнала. О том, что такого рода ситуация является эмоциогенной, свидетельствуют также известные исследования сенсорной депривации.

Такие исследования впервые были проведены в Мак-гилловском университете. Испытуемых вводили в звуконепроницаемое освещенное помещение и укладывали на мягкий диван. Специальные очки пропускали только рассеянный свет, исключая возможность восприятия каких бы то ни было предметов; подушка в форме буквы U уменьшала слышимость монотонного звука, издаваемого кондиционирующим устройством; специальные картонные рукава предохраняли от тактильной стимуляции. Связь с испытуемыми осуществлялась через специальные наушники, вмонтированные в подушку. Задача испытуемых состояла в том, чтобы лежать и ничего не делать. Процедура прерывалась лишь для приема пищи и посещения туалета. За такого рода безделье испытуемые получали по 20 долларов в сутки (что вдвое превышало сумму, которую они могли за это время заработать).

На первый взгляд может показаться, что в этом эксперименте создавалась ситуация полного комфорта, когда человек должен чувствовать себя совершенно спокойно. Между тем оказалось, что это совсем не так. После сна и хорошего самочувствия у испытуемых наблюдался ряд психических нарушений (например, галлюцинации). Нас и данном случае интересуют эмоциональные изменения. Оказалось, что и такой ситуации испытуемые обнаруживали признаки нарастающего беспокойства и раздражительности. Иначе говоря, уменьшение притока сенсорной стимуляции приводило к увеличению эмоционального возбуждения (Bexton, Heron, Scott, 1954). Подобные результаты были получены в аналогичных экспериментах других авторов (Zuckerman, Albright, Marks, Miller, 1962; Gross, Svab, 1966; Weinstein, 1966).

Положительные и отрицательные эмоции у младенцев – Предыдущая|Следующая – Эксперименты Берлайна и Фестингера

Экспериментальная психология эмоций. Содержание