В этой связи хочу подчеркнуть ряд положений, касающихся структуры и содержания личности, т.е. тех положений, которые наиболее важны для понимания нарушения или изменения личности у больных с афазией. Выделим условно первую группу важных для понимания и исследования афазии харак­теристик, относящихся к структуре и психологическому содержанию личности. Л.С.Выготский, критикуя представления о личности у ряда зарубежных исследователей, писал, что “метафизическая концепция личности ставит на голову реальное генетическое отношение личности, в которой не последнюю роль играет речь; создается метафизика личности, которая порождает из себя, из своей целестремительности – речь” (Выготский, 1956, с. 118). Изучая личность и личностные реакции человека, Л.С.Выготский также писал, что “мы имеем дело не с отдельными процессами, взятыми in abstracto…, но с личностью в целом, высшей личностью” (там же). Психологическое содержа­ние ее представлено смыслообразованием и личностным смыслом как частным случаем общего смыслообразования личности. Личностный смысл – это индиви­дуальное отражение действительности. Личностный смысл, по Л.С. Выготскому, – план индивидуального сознания субъекта, а самосознание – это отношение человека к самому себе. Оно включает образ самого себя, собственное Я. В этой связи изучение этих проблем – личностного смысла, самосознания, образа самого себя у больных с афазией – приобретает большой теоретический и практический интерес. Возникает вопрос, влияет ли нарушение речи на состояние этих характеристик личности у больных с афазией.

Вторая группа характеристик личности касается ее связей, прежде всего, с социальной жизнью субъекта, продуктом которой она и является. В общей психологии выдвигается предположение о том, что если наступает резкое изменение социальной позиции субъекта, то это может привести к тяжелым изменениям личности. При афазии мы видим уже в клинической картине ее протекания и в поведении больного даже в инициальном периоде его заболевания те или другие изменения личности.

Поэтому важным для понимания возможных нарушений личности при афазии является положение о том, что отход человека от обычных форм поведения, прерывание его деятельности создает тяжелую проблемно-конфликтную ситуацию, с которой мы нередко встречаемся в клинике афазии. C.Л. Рубинштейн писал, что если изменяется объективное внешнее взаимоотношение человека с окружающими его людьми, то оно, отражаясь в его сознании, изменяет и внутреннее, психическое его сознание, его отно­шение к себе и к окружающим его людям (Рубинштейн, 1973). Именно это и наблюдается у больных с афазией, что требует специального и глубокого изучения, как одна из составляющих психологического содержания ВКА.

Особый интерес для нас представляет условно третья группа характе­ристик личности, в которой обсуждается вопрос о целостности личности и о ее внутренних процессах, которые организуют субъективную реальность человека. Именно эта – внутренняя сторона личности мне представляется одной из важнейших проблем и задач для изучения изменений личности у больных с афазией, поскольку она может составить основу внутренней картины афазии и самоощущения субъекта с афазией. Однако не следует забывать о тесной взаимосвязи личности с ВПФ и формировании личности внутри ВПФ и в деятельности (Цветкова, 2002). Позволю себе напомнить о том, что Л.С, Выготский (1960) писал, что высшие психические функции характеризуются особым отношением к личности, они представляют активную форму в ее проявлении. Особенно хочу отметить важную роль речи, которая “является центральной функцией социальной связи и культурного поведения личности”, и то, что “первоначальной функцией слова является социальная функция” (Выготский, 1960, с. 193-194). Именно этот важнейший высший психи­ческий процесс, каким является речь, и нарушается при афазии, причем нарушается не изолированно, а в системе с другими ВПФ. Как это может отразиться на личности больного с афазией, его самосознании, самоощущении его представлениях о себе и окружающем мире, его планах на будущее и общем поведении? Все это является важнейшим направлением в изучении афазии и прежде всего ее внутренней картины. Это поможет нам проник­нуть в сущность не афазии, как что изучается в настоящее время, а больного человека с афазией.

Все три условно выделенные мною группы характеристик личности и ее взаимосвязи с ВПФ и речью, мне представляется, должны стать центральными в ряду других задач по изучению личности больного с афазией и собственно афазии. Только такой подход от больного человека, его личности к афазии, а не наоборот, позволит изучить афазию и личность не как сумму взаимосвязанных дефектов, а афазию в ее интегрированной целостности. Такой подход потребует умения, по словам Ж. Полицера, видеть человека, который работает, а не мускул, который сокращается (цит. по Л.C. Выгот­скому, 1956, с. 118), а в нашем случае – умения видеть субъекта с афазией, а не изолированное нарушение речи, т.е. афазию у человека.

В литературе отсутствуют работы этого направления. Уже давно повелось говорить и писать об изменениях личности у больных с афазией. Однако, нарушение личности у больных с афазией, если и изучается, то лишь как симптом, сопровождающий ее. Некоторые исследователи, изучая афазию, нередко упускают из вида самого человека, страдающего афазией и углубляются в изучение собственно речи (или языка), или личности при афазии. Другие – описывая изменения личности у больных с афазией, за скобку выносят речь. В лучшем случае, как я уже писала, изучались отдельные черты личности, но личность – это не сумма черт. Так же, как Дж. X. Джексон (1996) в свое время писал, что “речь – это не куча слов” (с. 38), так и здесь, перефразируя Дж. X. Джексона, можно сказать, что личность – это не куча черт.

афазия – предыдущая | следующая – социальная координация

А. Р. Лурия и психология XXI века. Содержание