Мне кажется, что этот печальный случай весьма поучителен, и не только для фтизиатров, особенно, работающих в диспансерах, но и для каждого врача, имеющего дело с туберкулезом и обязанного внушать больным идею о его излечимости. Ведь, несомненно, глубоко прав был Вольтер, утверждавший, что «надежда выздороветь— половина выздоровления», и не менее права была несчастная больная в своей предсмертной записке, что «нужно уметь разговаривать с больными».
Уже a priori можно думать, что значительное число симптомов со стороны сердца и сосудов может быть психогенного, а следовательно, и иатрогенного происхождения, и нет необходимости останавливаться на всем известных фактах влияния слова врача на деятельность сердца и особенно на ритм сердечной деятельности у невротиков. С другой стороны, мы все хорошо знаем, какой панический страх вызывает у больного сомнение в работоспособности его сердца. Вот почему больной так внимательно наблюдает за тем, что написано на лице врача, когда врач выслушивает его сердце, исследует его сосуды. Поэтому со стороны врача при этом исследовании требуется величайшая осторожность и сдержанность.
Бумке правильно отмечает, какие тяжелые иатрогенные состояния больного могут быть вызваны совершенно ненужными и лишенными всякого значения замечаниями врача вроде: «артерии ваши уже твердоваты», «сердчишко немного жирновато», «сердце у вас маленькое» или «аорта немного расширена». Мне пришлось видеть на одном очень популярном курорте больных с отметками дермографом области сердечного притупления и аорты, когда эти больные перед зеркалом измеряли границы своего сердца и влияние па него бальнеологических процедур. Едва ли это входило в расчеты врачей, отмечавших эти границы сердца, и едва ли вообще это нужно таким образом делать. Сомнительно, чтобы эти записи благоприятно влияли па течение гипертонии. А грудная жаба, о которой так легко говорят некоторые врачи своим больным. Уже старые врачи знали о припадках грудной жабы, вызываемой страхом перед ней, и называли эти припадки «angina pectoris sine angina». В отношении к больным с аорталгией, стенокардическими приступами требуется особенно большая осторожность, особенное внимание к их психике. В первую очередь это относится к невротикам и особенно к женщинам в начале климакса со склонностью к спастическим явлениям со стороны сердца и сосудов. Больше, чем где-нибудь психогенез сердечных .симптомов выражен у этих больных.
Мне неоднократно приходилось быть свидетелем тяжелых иатрогенных заболеваний у больных, которым авторитетно заявляли, что они страдают «миокардитом». Как известно, это один из труднейших диагнозов, содержание которого допускает весьма широкое толкование. Мне известно немало таких больных и между ними, что всего тяжелее, немало врачей, когда диагноз миокардита заставлял их все внимание фиксировать на .своей сердечной деятельности и делал их совершенно нетрудоспособными. Самым печальным является тот факт, что тщательное исследование, в том числе и электрокардиографическое, часто не обнаруживало у них никаких признаков миокардита и органического заболевания сердца вообще.
Вот случай, сообщенный мне проф. К. И. Платоновым.
Больная М., 29 лет, учительница. В течение 6 мес находится во власти навязчивого страха оставаться в одиночестве из-за боязни внезапно умереть «от расширения сердца». На уроки ходит медленно и с осторожностью, дома большую часть времени проводит в постели, беспрестанно считает свой пульс, плохо, тревожно спит, раздражительна. Причиной этого послужило вот что. Шесть месяцев назад больная поехала к знакомым в Кисловодск отдохнуть и «укрепить нервы». Врач при осмотре нашел увеличенными границы сердца. На вопрос больной: «А что это значит?» последовал в полушутливом тоне ответ: «А это значит, что сердце раздулось, вроде как пузырь». Затем последовал совет «беречь сердце, избегать волнений, не поднимать тяжестей», и т. д. «С этого дня,— говорит больная — я потеряла покой. Мысль, что сердце может лопнуть, как пузырь, меня не покидала. Я сделалась психопаткой, потеряла прежнюю работоспособность, стала сама не своя. Извожу себя и окружающих». В Харьков больная возвратилась полуинвалидом. Навязчивый страх настолько овладел ею, что уверения авторитетных терапевтов не достигали цели, и только психотерапия в гипноидном состоянии быстро освободила больную от ее навязчивого состояния и возвратила ей полностью прежнюю трудоспособность, потерянную па курорте, куда она поехала восстановить ослабевшие силы.
Ю. В. Каннабих обратил внимание на реактивные депрессии психики в результате неосторожного поведения врача, когда речь шла о различных нарушениях сердечнососудистой системы, и приводит несколько ярких примеров иатрогенных заболеваний в результате красочных определений врачом состояния сердца. Так, в одном случае больной связывал начало своего заболевания с моментом заявления известного терапевта, к которому он обратился, прежде чем поехать на курорт: «У вас не сердце, а какая-то тряпочка болтается». В течение 6 лет больной носился со своеобразным культом сердца и берег эту «тряпочку», пока Мэкензи не разрушил легенду о тряпочке вместо сердца и заставил его плавать в море и тренироваться. Больной выздоровел.
Наконец, у больных с органическим пороком сердца, вполне компенсированным, мне неоднократно приходилось видеть тяжелые психогенные ухудшения процесса под влиянием исследования «знакомого» молодого врача, подробно информировавшего больного о его сердечных шумах и демонстрировавшего ему свое умение разбираться в сложной музыке сердца.
Насколько неожиданным может быть влияние личности врача на этих больных, ярко иллюстрирует трагический случай, пережитый одним из моих ассистентов.
отношение к болезни больного – предыдущая | следующая – внушаемый больной